– А что делается… все хуже делается. Шпана одна вокруг! – Отец Леры многозначительно посмотрел на Славу, который сосредоточенно размешивал сахар в чашке с чаем. – Живем, доча. Я работаю там же и так же… Мамка, вон, не работает, на инвалидность вышла, по сердцу. Коля служит – кстати, я ему позвонил, скоро он прискачет! Рад просто не знаю как! Вот так и живем… А вот и Коля! – Во входной двери защелкал ключ, и в квартиру ворвался мужской вариант Леры, только выше ее ростом и помассивнее.
– Сеструха!! Ну ты даешь! Ну как можно было так всех напугать! Мать чуть копыта не отбросила, еле выходили! Ух ты, красавица какая стала! Прямо модель!
– Да я и была ничего, – рассмеялась Лера, – ты же мне записки от парней таскал, хотели познакомиться!
– Ага! Была ты – пигалица, а теперь – красавица, каких мало! Да чего это я – таких нет на белом свете! Ну и красотка! Теперь тебя не потаскаешь за волосы, стыдно как-то! Впрочем, и не уцепишься за них… чего это ты себе такую прическу сделала, как у «солдата Джейн»?
– Ее сейчас не больно потаскаешь, даже если волосы отрастут, – ухмыльнулся отец, – глянь, с кем пришла! Муж ее! Он любого по шейку в землю заколотит! Всех таскальщиков за волосы!
Слава встал из-за стола, улыбнулся, протянул руку парню в офицерской военной форме, сказал:
– Привет! Ты Коля? Я Слава. Теперь мы вроде как родня. Так что принимайте зятя.
– Примем, примем! – широко улыбнулся Коля, крепко пожал Славе руку. Потом поморщился и, улыбаясь, сказал:
– И правда в землю заколотит! Я думал – руку сломает! Ну – сущий медведь!
– Коллега твой, в военном ведомстве работает, – встрял отец Леры, – не говорит, где, секретный какой-то!
– А-а-а! Джеймсы Бонды! Они же майоры Вихри? Знаем, знаем! Я тут бутылочку коньяка принес, пап, мам, как вы? Мам, ты так хорошо сегодня выглядишь, просто помолодела! Выпьешь грамм пятьдесят?
– Выпью по такому случаю, как не выпить! Помолодела – так дочка вернулась! Счастье-то какое!
Они разлили по рюмкам темный напиток, Коля произнес тост за возвращение блудной сестры, Мария Михайловна начала ругаться, чтобы он таких гадостей не говорил, потом они еще долго сидели за столом, вспоминая былое и разглядывая друг друга.
Слава порадовался, что ему удалось выкрутиться и избежать неприятных вопросов. Потом Лерина мать постелила им в одной из комнат, а отец, хихикая, сказал, чтобы молодые не стеснялись – родители все равно глухие, ничего не услышат. На что Мария Михайловна стала обзывать его старым развратным дураком, ляпающим чего не надо и где не надо.
Лера пошла в душ, готовиться ко сну, а мужчины уединились на кухне. Василий Макарович, заговорщицки улыбаясь, достал откуда-то из заначки еще бутылку коньяка и, показав ее, предложил: