«Соргам» вышел на орбиту Земли, когда на территории России была ночь. Вернее – раннее утро, четыре часа по Москве. Вячеслав подошел к стене, приказал ей сделаться зеркальной. Посмотрел: замшевая куртка, брюки, кожаные ботинки… Шапку решил не надевать, хотя на Земле уже поздняя осень. Ноябрь.
Посмотрел на жену:
– Лер, ты так и пойдешь голышом, что ли? Сколько уже скачешь вокруг кучи этого барахла, и все еще не оденешься как следует! Да накинь что-нибудь, и пошли! Какого черта ты выбираешь?
– Слав! – Лера чуть не плакала. – Я так отвыкла от земной одежды, что не могу выбрать! Я не знаю, что сейчас носят, не знаю, что надо надеть! А женщины все видят! Ты паспорта сделал? Точно?
– Да точно, точно! Натах, покажи ей, что там носят на Земле, перехвати телепередачу какую-нибудь! Она меня замучила своими сборами!
– Да вам, мужикам, чего – портки натянул да пошел! А нам, девушкам, надо думать о будущем, чтобы выглядеть хорошо, чтобы мужики западали! Вот бросит мужик – а на замену есть еще один, про запас держала! Так-то! – Натаха, сидящая на краю супружеской кровати четы Вольф, скрестила голые ноги, практически не прикрытые юбкой-шортами, и скривила глубокомысленную гримасу, которая, видимо, должна была обозначать высокую осведомленность в жизненных проблемах женщин. – Щас, найду чего-нибудь… ага, вот! Гляди, Лерчик! Вон какие красотки и в чем ходят!
– Наташ, ты спятила, что ли? – Слава раздраженно сплюнул на пол. – Ты чего ей «Плейбой» показываешь?! Она что, голая пойдет?! Вы совсем спятили с этими модами! Лер, оденься прилично да пошли! Скоро уже два часа, как ты вертишься перед зеркалом, а ничего до сих пор не выбрала! Все! Сейчас я за тебя возьмусь! Что найду, то и надену! Держись!
– Нет, нет, Славочка! Я сама оденусь! Десять минут, и все! Иди пока посмотри, как Силя гоняет керкаров, они такой страсти отродясь не видели, посмеешься! А я пока с Натуськой посекретничаю, ты нас отвлекаешь и не даешь как следует определиться!
– Это я, оказывается, виноват! Вот это здорово придумали! – Слава рассерженно вышел из комнаты, на ходу поправляя галстук.
Когда-то он каждый день, кроме воскресенья, ходил в таком наряде в школу. Привычный наряд учителя. У него шевельнулось что-то в душе… Дом с его книжками опустел… небось опечатали, документы сдали в милицию… полицию то есть… Он никак не мог к этому слову привыкнуть. У него полиция ассоциировалась с негром в форме американского полицейского, который участливо наклоняется к разорванному пополам человеку с идиотским вопросом: «С вами все о’кей?!» Когда в каком-нибудь кино, которое он смотрел, попадался такой вот полицейский с его коронным идиотским вопросом, Славе все время хотелось завопить: «Дебил! С ним