— Это просто невыносимо!
Девочки, изнемогая от усталости, не смогли сдержать вздоха облегчения, когда вечером увидели остроконечные бледно-розовые крыши Пуатье, стоящего на холме, который огибала речка Клэн.
День был ясным.
На небе не было ни облачка, мягкое небо касалось крыш Пуатье, можно было подумать, что вы находитесь на Юге, но ведь Пуатье — это преддверие Юга. Колокола своим звоном известили о начале молитвы «Ангелюс»[67].
Теперь этот колокольный звон будет в течение пяти лет отсчитывать для Анжелики дни и часы. Пуатье — город церквей и монастырей. Этот колокольный звон упорядочивал жизнь всех этих людей в сутанах и их учеников, таких же веселых и шумных, насколько тихими и спокойными были их наставники. Священников и бакалавров можно было встретить и на перекрестках улиц, ведущих вверх, и в прохладных тенистых аллеях, на площадях и на ступеньках, идущих по холму, там, где обычно располагались паломники.
Перед собором дети барона де Сансе расстались. Монастырь урсулинок располагался немного левее, над речкой Клэн. На самом верху холма располагался коллеж отцов-иезуитов. Расставались почти молча, возможно из-за чувства неловкости, которое присуще юности; только одна Мадлон, обливаясь слезами, поцеловала братьев на прощание. Монастырские ворота закрылись за Анжеликой.
Только намного позже она поняла, что это мучительное чувство, что как будто ей не хватает воздуха, связано с тем, что ее лишили свободы, простора. Вокруг стены, одни только стены и решетки на окнах. Новые подруги по монастырю Анжелике не понравились, она с детства привыкла играть с деревенскими мальчиками, которые не только слушались и восхищались ею, но и следовали за ней везде. Здесь, среди родовитых и богатых воспитанниц, место Анжелики де Сансе оказалось где-то в последних рядах.
Ко всем прелестям еще добавилась пытка тесным корсетом на китовом усе, он утягивал девочек так, что создавал осанку горделивой королевы, которая сохранялась в любой ситуации. Анжелика была крепкой, сильной, изящной от природы и легко могла бы обойтись и без этого каркаса, но так уж повелось с давних времен, и не только в монастырях. Анжелика, слушая разговоры старших воспитанниц, поняла, что корсеты в женском туалете играют очень важную роль. Воспитанницы монастыря оживленно обсуждали то, какими должны быть корсетные кости и особый пластрон в форме утиного клюва, в него для создания еще большей жесткости вставляли картон или металлические пластинки, украшали его вышивкой, бантами, кружевами и драгоценностями. Он особым образом поднимал грудь, так, что казалось, что она вот-вот вырвется из корсажа. Все эти ухищрения обсуждались воспитанницами тайком, хотя монастырь как раз специально готовил девочек к замужеству и светской жизни.