Анжелика. Маркиза Ангелов (Голон) - страница 4

Голоновские пираты не отличаются благородством, и даже Жоффрей де Пейрак вынужден следовать жестоким правилам их жизни — «ибо кто не с нами, тот против нас».

Аристократию и разбогатевших горожан, бандитов Двора Чудес некому призвать к ответу, поскольку д'Артаньян и его друзья, шевалье Лагардер, шевалье Пардальян и барон Сигоньяк — лишь прекрасная выдумка Дюма, Феваля, Зевако и Готье.

Насилие, страх, мракобесие, противостояние Южной и Северной Франции — эти черты эпохи, искусно воссозданные Анн Голон, роднят писательницу не с Дюма (с которым ее нередко сравнивали, причем не в пользу последней), а, скорее, с Морисом Дрюоном, хотя тематика его цикла «Проклятые короли» совсем иная: в ней иной дух приключений, столь милый сердцу Анн Голон.

Мало к какой беллетристике критики, а вслед за ними и те, кто досадливо морщился при одном упоминании «Анжелики», были столь беспощадны, а главное, столь бездоказательны. Большинство хулителей, с которыми мне доводилось беседовать лично, эти книги попросту не читали, ибо «зачем тратить время на заурядный роман?». В качестве аргументов назывались половая принадлежность главной героини, невероятное количество приключений, выпавших на ее долю, и, что, как думается, самое важное, ее вызывающая сексуальность.

Вот тут-то и открывается пласт второй, эротический — совершенно чуждый советскому читателю начала 70-х. Ведь подумать только — героиня посмела не сохранить верность своему мужу (пусть даже погибшему), и не единожды! Более того, делала это с наслаждением, посмела говорить об этом вслух и не сожалеть о содеянном. По всей вероятности, именно последнее возмутило читателей.

Но ведь в романтической, или, если желаете, авантюрной литературе у великолепного Дюма, разве госпожа де Шеврез не отдается Атосу? При этом они изменяют оба: он — своему ближайшему другу, она — своему обожаемому любовнику Арамису. Но их почему-то читатели простили. Анжелику же критики не простили. Не простили красавицу, которая проявляет чисто мужскую хватку и всегда порицаемую общественной моралью хитрость. Сомнительная героиня? Слишком ей хотелось выжить самой, спасти собственных детей, да еще и разбогатеть? Эту вымышленную героиню настолько неправильно понимали и оценивали, что даже не обратили внимания, что количество ее любовников ничтожно мало, если сравнивать с некоторыми героинями современных произведений.

И здесь вскрывается третий пласт романа, психолого-этический. У мыслящего человека не возникает сомнений в том, что ценности высшей, нежели любимые люди, в принципе, для индивидуума не существует. Что один человек ценен не менее, чем вся нация, а то и человечество в целом. Что брак на сегодняшний день, возможно, не самое замечательное изобретение человечества. Что преданность может соседствовать с изменами и все-таки оставаться преданностью. Что мужчине общественное мнение прощает больше, чем женщине. Что в сложных характерах Анжелики и Жоффрея отразились те движения души мужчины и женщины, которые могут возмутить, а могут и восхитить. Именно это и называется диалектикой (похоже, что без этого термина не обойтись).