– Хорошо, государь. Но пока, за этой болью, я даже не могу порадоваться твоим словам. Я просто верю, как, впрочем, и всегда верила.
Костас в это время сидел с приятелями в «Радости-люксе».
В просторный зал вошел бедно одетый пожилой человек. Это был Назар. Он смотрел на яркие огни, на девиц в полупрозрачных платьях, угощающих посетителей коктейлями. Девушки буквально плыли по залу и разговаривали с посетителями полушепотом.
Костас, стоя возле стойки, свысока поглядывал на посетителей и, увидев Назара, рассмеялся:
– Что, дед, отдохнуть решил? Расслабиться?
– Да, сынок, расслабиться, – прошепелявил Назар, почти не размыкая губ, стесняясь дырки от выпавшего на днях переднего зуба.
– А деньги у тебя есть? – смеялся Костас.
– А за что платить-то? Здесь же все «полу…»: полумрак, полуголые, полушепот…
Назар огляделся. Он искал своего сына Эмиля. Наконец, увидев его в компании двух девушек, двинулся в их сторону.
Эмиль увидел отца и попросил девушек исчезнуть.
– Отец, я верну тебе деньги, не волнуйся, – прошептал Эмиль, подскочив к отцу.
– А я не за деньгами. Я сам с деньгами. Ну? Чем радуют народ в вашем «Радости-люксе»?
– Бать, ты что? – оторопел Эмиль.
– А что мне твои «чтоки»? Вся жизнь моя куда ушла? Жена, дети, семья… Все для семьи.
– Бать, ты что?
– Заладил. Что я в жизни видел? Эй, там, неси мне коктейлю твою!
Подплыла девушка с подносом. Эмиль схватил отца за рукав и потащил к выходу. Отец кричал:
– Всем можно, а мне нельзя? Я что, не мужик?
Эмиль тащил отца мимо Костаса. Назар вырывался и, стараясь перекричать музыку, с приплясом пропел:
Хоть в семье моей развал,
Хоть война, хоть тарарам,
В «Радость-люксе» я залью
Эту жизню вечную-у-у…
Назар и Эмиль, обнявшись, вышли из заведения. За спиной они услышали:
– Этих сюда больше не впускать!
На улице Назар, всхлипывая, просил сына:
– Дай слово, что ты больше никогда не пойдешь сюда.
– Обещаю тебе, отец.
– А знаешь, сынок, почему мне помирать не страшно?
– Ну и почему же? – рассмеялся Эмиль.
– Потому что я не все в жизни видел. Гадостей многих не видел и на сердце лишний мусор не наваливал.
Так, обнявшись, и шли они по ночной пустынной улице: отец и сын.
Ангелика подходила к дому. Вечерний ветерок трепал ее волосы, в которых отражался свет луны.
Навстречу Ангелике вышел из дома Костас. Сегодня он раньше обычного покинул злачное заведение и выглядел растерянным.
– Откуда ты так поздно? – спросил Костас, – у тебя кто-то есть?
– Да.
– Ты не можешь от меня уйти.
– Могу.
У Костаса дрожали руки, он сказал:
– Прости меня. Я никогда больше не пойду туда. Обещаю. Я умру без тебя.