Последние трое оценили все, что произошло у них на глазах. Не отнять, кешайны – воины умелые, обученные, да и опыта у них явно хватало. Дуная спас лишь жилет, вздетый под курткой. Что было бы, не верни его ему Ли перед уходом в логово сектантов, пластун побоялся представить.
Удар высокого, сухощавого копейщика вышел хорош. Был бы чуть вверх и наносись он сильнее, тут бы Дунай и лег, брызгая кровью из разрубленного горла. Но и так хватило, когда широкий наконечник ударил прямо в грудь, выбивая из нее воздух и отбросив Дуная назад. Пластун ударился спиной о камень стены, чуть не упал на колени. Кешайн радостно оскалился, рванул к нему, прикрываемый с обеих сторон двумя мечниками. Дунай, успев заметить, как сухощавый отвел копье в сторону, рванул из-за пояса пепербокс.
Со стороны двери ударило выстрелом, рвануло воздух визгом крупно рубленной проволоки, которой оказалась заряжена фузея в руках Айгуль. Кешайнов отбросило назад. Двое: сухощавый и левый его сосед – погибли сразу, расплескав по плитке на полу содержимое вскрытых голов. Третий, стоявший за ними, пока был жив.
На губах крепкого и невысокого воина пузырилась красная от крови пена, он умирал, но глаза его смотрели только на Айгуль, стоявшую напротив него. Девушка достала из подсумка заряд, разорвала зубами бумагу патрона и засыпала порох. Следом отправила в ствол фузеи пыж и горсть крупных кусков проволоки.
– А-а-а-й-г-х-э… – Кешайн зашелся в булькающем кашле.
– Да, брат. Прости меня.– Девушка оказалась рядом и ударила незаметно извлеченной из-за спины саблей.– И да пребудь в мире, когда окажешься на Вечном Синем Небе.
Кешайн умер мгновенно. Удар клинка пришелся в щель между пластинами панциря, пробил сердце. Дунай кивнул, соглашаясь с Айгуль. Как она сейчас смогла убить своих первых врагов, бывших не так давно братьями? Наверно, ей тяжело, хотя все, что заметил пластун, были мгновенно сжавшиеся губы.
– Эй, Варсонофий!
Пластун встал, поняв, что самый главный противник сам добрался до них. Дверь вывела их на небольшую площадку, нависавшую над внутренним двориком крепости. С нее к соседнему зданию шел деревянный мост, висевший над неровной серой полосой внизу, сплошь заставленной ящиками и какими-то большими коробами. Не особо длинный – метров с десять, не больше. Но в два прыжка Дунай его перемахнуть точно не смог бы. И за ним лицом к пластуну и его товарищам стояли три человека.
Высокая фигура кешайна Хана, облитого металлом своего доспеха, с длинным изогнутым мечом в руке. Еще более высокий хайн, в черном просторном плаще и в своей странной полуживой маске на лице. И Любава, та самая Любава, за которой Дунай шел так упорно. Со связанными за спиной руками, в одной рубахе, без сапог. Светлая коса, перекинутая через плечо на высокую полную грудь, горящие голубые глаза и кляп во рту.