Дунай выглянул в бойницу, опасаясь увидеть неожиданно возникший вокруг тот самый Форпост шайнов. Но нет, пока ничего подобного не оказалось в узкой амбразуре, сделанной с умом и расчетом на стрельбу. Покосившиеся остовы зданий, чернеющие провалами окон, заваленные набок столбы. Черное и редкое полотно растрескавшегося асфальта. Ржавые горбы совсем вросших в землю кузовов машин. Серое небо в редких прорехах, где светлели чистые куски. Больше в амбразуру ничего видно не было. Пластун осторожно прошел к двери, ведущей дальше. Приоткрыл, готовясь выстрелить первым. Нет, никого не оказалось. Видно, грохот после наезда на что-то или кого-то перекрыл все остальное. Так сказать, подарок от судьбы оказался полным и неожиданным.
Дунай отодвинул круглую железную шторку глазка прохода в следующий вагон, приникнув к нему. Захотелось чуть присвистнуть при виде ожидающего его впереди.
Шайнов тут оказалось четверо. Один сидел на откидывающейся скамье, чистил ружье длинным шомполом, накрутив на него масляную тряпку-ветошь. Еще двое ели, усевшись на такую же точно кровать в два яруса. А вот четвертый, стоя у бойницы, наблюдал, держа в руках короткое ружье, явно опасаясь чего-то. И вдобавок ко всему, все четверо были полностью облачены в доспехи. Что-что, а первыми успехами Дунай не обольщался, не стоило.
Стоило только глянуть на небрежность и легкость, с которой наблюдающий в бойницу воин держал собственное оружие. Да и на других, ничуть не стесненных доспехами. Чувствовали они себя в них свободно и вольготно, двигались легко, явно привыкнув к ним как к собственной коже.
А вот и еще один, совершенно точно. Лежит себе на втором ярусе, дрыхнет небось. Тоже ничего хорошего ждать не стоит. Четверо бодрствуют, оружие вон под руками, не говоря про любителя попялиться на ходу в оконце. И время идет себе – тик-так, тик-так.
Дунай мягко нажал на ручку, толкнул ее ногой, вскидывая автомат. Выстрелы ударили сразу же, не давая шайнам прийти в себя. Бах – наблюдатель кувыркнулся вбок, зазвенел пробитый выстрелом шлем, ударившись об пол, тут же заляпывая его красным и склизким. Бах-бах – первый из едоков завалился на койку, хрипя продырявленными легкими и хватаясь руками за дернувшегося в сторону второго. Бах – того тоже зацепило, пробив бедро, бросая на пол. Бах – пятая пуля ударила в лицо стрелка, чистящего оружие, разворотив его в хлам. Бах – шестой выстрел пробил нагрудник упавшего на колени шайна, оскалившего зубы и вскинувшего пистолет – близнец того, что торчал за поясом пластуна. Бах – а это ударило уже с койки, обжигая левое плечо Дуная, сбивая ему прицел.