Кэтрин это ни в чем не убедило. Она еще долго про себя бушевала и никак не могла взять в толк, как такое могло случиться. Рано я торжествовала, думала она. Выходит, что не очень-то я знаю людей…
Дальнейшие сообщения Сони только подтверждали, насколько Кэтрин ошиблась. Вопреки всем ожиданиям, Эрик так и не навестил соседку, даже по делам сайта. А уж о том, чтобы просто так по-приятельски зайти в гости, даже и не помышлял.
От нетерпения Кэтрин уже начала подкидывать идеи, как сдвинуть дело с мертвой точки: попросить его проверить компьютер, принести новую лопату для разгребания снега, но Соня только иронизировала над ней.
Кэтрин было обидно: для кого она старается – не для себя же!
Блуждая в паутине предположений, Кэт все больше склонялась к мысли, что Соня не понравилась Эрику.
Это было странно, поскольку Соня была красавицей, да еще с такой фигуркой… Может быть, у него есть другая? Но тогда почему он не живет с нею вместе? Впрочем, у этих программистов всегда голова набекрень: сам живет в Оклахоме, а зазноба – где-нибудь в Австралии…
На ее предположения и вопросы Соня заладила одно и то же: это всего лишь дружба. Она признавалась, что скучает по своим бобрам, но главное – и это было очень приятно читать – по шумному семейству Куинли.
Потом все-таки проговорилась, что ей немного тоскливо, что каждую новую весточку от Эрика она переживает как настоящий праздник, и что чтение его писем стало для нее почти жизненной потребностью.
Кэтрин это настраивало на мрачный лад. Она уже не рада была, что подложила подруге такую свинью: очередную безответную любовь, да еще и с явными осложнениями. Время от времени Соня пересылала какие-то фразы Эрика и спрашивала, что бы это могло значить. Фразы были самые обыкновенные, но Соню интересовало, в каком настроении он писал, что хотел сказать этим, почему письмо такое длинное или короткое. Кэтрин ужасно сердило это закапывание в ничего не значащие мелочи, а Соня обижалась.
Она жаловалась, что самые длинные письма Эрика посвящены будущему сайта. Нередко Эрик изливал в них свое раздражение, поскольку Соня не всегда могла точно сформулировать, что ей надо, что-то забывала, пыталась на ходу перестроить. Соня невольно сравнивала его с Чарльзом, и сравнение было не в пользу бородача.
Приятнее были короткие письма, не имеющие прямого отношения к делу. Соня изредка пыталась шутить, каламбурить, расспрашивать Эрика о его жизни. Но к ее огорчению и досаде непостижимый корреспондент сразу переводил разговор на рутинные дела.
После таких ответов Соня чувствовала себя посторонней, чужой, назойливой просительницей. Но сам Эрик как будто ничего не замечал и продолжал писать каждый день.