В принципе, если их не нюхать, они хорошо выглядели. Ровненькие такие, плотненькие кусочки, один к одному. Выбрасывать их было ужасно жалко.
«Русские не сдаются!» – почему-то подумала Юлька и налила в сковороду полстакана девятипроцентного столового уксуса. Почки из серо-коричневых сделались нежно-бежевыми, от них повалил густой белый пар. Но запах, против ожиданий, не только не исчез, а, кажется, даже усилился. Алена на кухне не появлялась. «Эх, чего бы такого…» – лихорадочно соображала Юлька, громко хлопая дверцами шкафчиков. В сковородку поочередно отправились сухая аджика, хмели-сунели и два кубика крошки-чеснока, лавровый лист, пять бутончиков гвоздики и несколько крупных горошин душистого перца. Но запах становился все гуще и наваристее, от него уже слезились глаза и начинало немножечко мутить. Расстроенная Юлька захлопнула крышку, погасила огонь и настежь распахнула окно. Морозный воздух ворвался, закружил и за считанные минуты унес с собой тяжелый кухонный чад, словно его и не было.
В дверь с величайшей осторожностью заглянула Алена, бдительно повела носом.
– Ну, ты даешь!!! – сказала она и нервно сглотнула. – Что это было вообще?
– Почки, – ответила Юлька. – Почки один раз царице.
* * *
Они сидели в комнате на диване, допивали вино и с неохотой доедали початую банку оливок. Аппетит пропал, как не было. Остывала в духовке печеная картошка, кис на столе салат. Что было делать с царским блюдом? Надо бы выбросить, да побыстрее, пока сковорода не пропиталась, но ни одна не могла заставить себя вернуться в кухню и хотя бы приоткрыть крышку. Юлька жаловалась, что любит, а он, он… целых десять дней… десять, представляешь!.. и рыжая эта… Алена утешала, по волосам гладила – подожди, мол, одумается, сам приползет», – но легче от этого не становилось, а совсем наоборот, хотелось разреветься горько, уткнувшись подруге в плечо.
В дверь позвонили. Настойчиво, три раза. Юлька открыла.
На пороге стоял подвыпивший Валера. В огромных ручищах подрагивала тщедушная веточка кустовой гвоздики.
– Привет, Юль! Я тут мимо шел. – Валера протянул Юльке веточку и, не спрашивая разрешения, стал, неловко покачиваясь, стягивать кроссовки.
Юлька отложила веточку под зеркало и наблюдала, скрестив руки на груди, как он возится, тщетно пытаясь расшнуровать тугой мокрый узел.
– У тебя поесть нету? – спросил вконец запыхавшийся Валера, с трудом разгибаясь.
– На кухне, – холодно ответила Юлька и вернулась в комнату на диванчик.
Долгих пятнадцать минут просидели подруги тихо, точно мыши, и все прислушивались к звукам, доносящимся из кухни. Но звуки были вполне себе мирные, домашние – что-то брякало и звякало, хлопнула духовка, ложка ли, вилка упала и покатилась по полу, зашумел электрический чайник.