— Ясное дело… Мы уже говорили с Эрьяном про отпуск, — добавила Крошка Мари. — И еще я собираюсь уменьшить грудь. Как тебе третий размер?
— А какой у тебя сейчас?
— Пятый. Это самый большой бюстгальтер, который я нашла.
— Третий пойдет.
— И мы, наверное, скоро обручимся.
— О, столько всего сразу! Поздравляю!
— Спасибо, а как у вас с Пером?
— Мы оба не знаем, что делать дальше. Он предложил ходить на терапию для семейных пар, но я отказалась. Болтовней ничего не решить. Нужен тайм-аут, чтобы понять, что чувствуешь на самом деле.
Вечеринка заканчивалась. Отъезжавшие целовали Фрэнси руку. В этом было что-то торжественное и в то же время грустное. Манге пришлось нести на руках мадам Гастон, и не сказать, что его это радовало. Крошка Мари, уходившая последней, обнимала Фрэнси дольше обычного. А та, как всегда, погладила ее по щеке.
Ведь они сестры, пусть и не кровные.
Наконец все ушли.
Фрэнси пошла в дом, приняла душ и, утомленная вечеринкой, легла в постель.
Пока она спала, Пенс ликвидировал все последствия праздника, а детки из погреба Зака проснулись и сидели, прижавшись друг к другу, и тихо о чем-то разговаривали.
Каждый говорил на своем языке, но они понимали друг друга.
Речь шла о Царствии Небесном и о всех радостях, что ждали их там, наверху.
Они станут мучениками священного войска Зака. Вокруг кровати, распространяя нежное сияние, стояли ангелы и пели.
Дети сложили руки и стали молиться Отцу Небесному.
Но молились они не о милости и не о пощаде. Они молились о быстрой и безболезненной смерти, чтобы как можно быстрее отправиться в горние пределы. На пощаду они вообще не рассчитывали. Этому понятию не было места в их головах. Зак преподал им множество уроков на эту тему, и они хорошо усвоили, что надеяться можно только на себя, а большинство людей — плохие. К ним относилась и Фрэнси. Скоро она их убьет. Они не понимали, почему она медлит. В животе урчало, запахи со двора долетали и сюда, как бы они ни сопротивлялись. Голод — это подтверждение того, что человек еще хочет жить.
А может, все-таки позволить себе последний в жизни ужин?
Прекратив молиться, они вытянулись на кровати и начали мечтать о том, чем бы поужинали последний раз в жизни.
Они уже успели кое-что съесть в своем воображении, когда открылась дверь и вошел Пенс, держа в руках поднос с угощением с вечеринки. Дети набросились на еду, напрочь забыв о смерти. Они жевали и глотали. Они хотели жить. Ведь они всего лишь дети. А у детей впереди долгая жизнь. Их этому никто не учил, это говорили им голод и желудки.
В комнату зашла разомлевшая со сна Фрэнси. Перестав есть, дети уставились на нее. Боятся? Она не могла понять. Но было видно, что они хотят еще пожить.