И тут она встала и поцеловала его в губы. Сначала этого его огорошило, затем разозлило и, наконец, возбудило. Он затащил ее в сарай садовника и грубо овладел ею прямо на шершавом деревянном полу. Когда все кончилось, он закурил сигарету, которую стащил из шкафчика с инструментами садовника, и теперь сидел голый на мешке с землей и довольно попыхивал. Фрэнси лежала, скрючившись на полу, тело ныло. Он сделал ей больно. Был груб. Но она промолчала. Он имел полное право отплатить ей за все.
— Ну, так ты пойдешь в отпуск за свой счет? — спросила она.
— Да, — ответил Пер, не глядя в ее сторону.
— Так тебе самому будет лучше. И это ненадолго. Пока все не уляжется.
Пер ничего не ответил. Фрэнси сгребла свою одежду, кое-как оделась и поспешила уйти, как будто побаиваясь его. Пер так и остался сидеть в сарае, голый и с догоревшим окурком в зубах. Время от времени он всхлипывал, неподвижно уставившись перед собой.
Его охватило ощущение пустоты, потому что теперь он не имел ни малейшего понятия о том, кто он, и, честно говоря, не хотел даже пытаться это выяснить.
11
Маленькая блондинка на черных роликах
На этот раз она прислонилась к железной ограде, окружавшей школьный двор, посреди которого стояло старое кирпичное здание. Та самая девочка на черных роликах, с длинными светлыми волосами. Она и теперь была на роликах. Похоже, они приклеены к ее ногам, стали продолжением тела. Девочка смотрела прямо на Адриана, и не было никаких сомнений в том, что она его узнала и хочет с ним заговорить.
Он долго стоял и раздумывал. Любопытство подталкивало вперед, но страх останавливал. Мама говорила, что он должен быть очень осторожен и не разговаривать с незнакомцами. Вполне возможно, что эта постоянная осторожность и была причиной его тотального одиночества. и в классе. И на школьном дворе. И в футбольной команде. Везде. Словно его окружало облако, шептавшее: «Стоп!» Он — сын королевы мафии и должен следить за своим языком и поступками. Гости на день рождения приходили к нему один-единственный раз. Это было, когда ему исполнилось пять. И те, кто пришел на праздник, не ходили с ним в одну группу в детском саду. Это были дети других криминальных авторитетов. После этого он еще пару раз пытался пригласить ровесников домой, но получить разрешение матери было так трудно, что со временем желание пропало. В те считаные разы, когда его приглашали в гости к кому-нибудь, ему приходилось выдержать что-то вроде перекрестного допроса. Фрэнси устраивала тщательную проверку тех, к кому он собирался в гости. В итоге его, конечно, отпускали, но он всегда испытывал страшный дискомфорт и никак не мог расслабиться. И только дома в саду и во время одиноких прогулок по кварталу, на которые он отправлялся, выбравшись через лаз, он чувствовал, что может играть, как ему хочется. Но играть приходилось одному.