— Не очень убедительно, док…
— Вы можете немного помолчать и дать мне договорить? — взвизгнул Рид. — Я знаю, что я делаю. «Что было сожжено в камине и почему?» Я вам отвечу что. Завещание доктора. Если он умирает, не оставив завещания, все достается его жене.
— В этом есть доля справедливости, согласен… Но…
— Послушайте, — не вытерпел я, — почему вы исходите из того, что имелось завещание? Мы о нем ничего не слышали. Но как только выясняется, что что-то было сожжено в камине, мы ни секунды не сомневаемся, что завещание существовало. Так бывает в детективных романах, но кроме этого, какие у нас есть основания подозревать наличие завещания?
У Сарджента, похоже, голова уже шла кругом. Он умоляюще воздел руки кверху, потом опустил и, успокоившись, сказал:
— Ну во-первых, этот самый камин — единственное место в доме, где можно что-то сжечь. Я осмотрел остальные камины — все они газовые. Сожжено было что-то незначительное по объему, не оставившее следов. Я проверил золу. Похоже, что это была бумага. Кроме того, несмотря на все свое безумие, этот молодой человек, Росситер, выдвинул разумное предположение. Я имею в виду эти медные скрепки на столе. Они используются для скрепления юридических документов. Он же предположил, что ими скреплялись странички завещания доктора, написанного в этой комнате.
— Послушайте! — вдруг раздался голос. — Я протестую. Я не говорил ничего подобного.
Мы все вздрогнули. Рид обернулся на голос, и на лице его написалось желание убивать. Никто из нас не услышал, как вошел Росситер. Он примостился на спинке кресла, словно домовой-переросток. Уткнув подбородок в ладони, он смотрел на нас.
— Как бы мне ни было неприятно прерывать вашу беседу, — продолжал он, — я не могу допустить, чтобы меня неправильно цитировали. Это может повредить моей репутации. — Он слабо улыбнулся и посмотрел на стол. — Я убежден: что-то и впрямь было сожжено. И я упоминал о завещании. Но я ничего не говорил о завещании доктора Твиллса. Ни слова.
— Кто же еще мог оставить завещание? — спросил Сарджент. — Судья Куэйл? Ему нечего оставлять наследникам. По крайней мере у него нет ничего такого, что… Да и зачем ему было тогда сжигать свое завещание?
— Да, верно, — согласился с задумчивым видом Росситер. — Это интересный вопрос. Но вообще-то эти медные штучки можно использовать и для других целей. Скреплять что-то еще.
— Например?
— Главы книг.
Воцарилась пауза, во время которой Сарджент смотрел исключительно на стол. Затем Росситер, поморгав от яркой люстры, продолжил:
— Я понимаю, что не должен навязывать свою точку зрения, но мне кажется, на столе слишком много этих самых штучек. Ведь если бы вам понадобилось скрепить странички завещания, то вряд ли потребовалось бы такое количество. — Он взъерошил шевелюру и обратился ко мне: — Послушайте, мистер Марл, вы, кажется, пришли, чтобы посмотреть на рукопись книги судьи. Где она?