Твиллс выскочил из библиотеки так, словно ожидал этого стука. Он отодвинул засовы и распахнул дверь. В холл ворвался ветер. В проеме мы увидели очень мрачного рассыльного, который держал в руке желтый конверт.
— В такую позднотищу, — ворчал рассыльный. — Распишитесь вот тут.
Твиллс расписался, вручил рассыльному доллар, запер снова дверь и, все еще читая телеграмму, жестом пригласил меня в библиотеку.
— Это для Джинни, — сообщил он и преспокойно разорвал конверт.
— Послушайте! — воскликнул я. — Что вы, собственно, делаете?!
— Имею на то основания. Хм. Вот что, значит, она устроила, когда якобы ездила в библиотеку. Она посылала телеграмму. Никакой книги она домой не привезла. Вот пришел и ответ. Глядите.
— Но ведь телеграмма не нам…
— Тогда я вам ее прочитаю, — спокойно отозвался доктор. — Значит, так. «Приеду тотчас же. Что значит: наши беды через несколько дней кончатся? Старик сдался? Целую, Пат».
— Кто такой Пат?
— Пат Росситер. Два сердца бьются в унисон. — Твиллс подмигнул мне и, запустив руку под пиджак, попытался изобразить, как бьется сердце.
— Вам не кажется, что вы могли бы убедительней сыграть роль Купидона, если бы…
— Я не играю роль Купидона, — возразил доктор, еще раз изобразив бьющиеся в унисон сердца. — Ладно, я сейчас с этим разберусь. Погодите минуту.
Я подождал, пока он разжигал под бревнами в камине маленькие щепочки, а затем стал раздувать огонь мехами, напоминая гнома в очках.
— То, что вы подумали, — не утерпел я, — просто абсурд!
— Откуда вы знаете, что я подумал?
— Просто я…
— Вы ничего не знаете. Вы просто пришли к поспешному заключению. Ха-ха! — воскликнул доктор, тыча в меня пальцем и злорадно улыбаясь. — А теперь глядите!
К этому времени поленья уже весело потрескивали в камине. Твиллс бросил туда желтый конверт.
— Ну вот. Я боялся именно этого. И я знал, что эта юная дурочка получит именно такой безумный ответ. Хороша была бы она в глазах этих гиен. Хорошо бы она выглядела в ваших глазах.
— Доктор, — признался я, — мне совершенно непонятны мыслительные процессы, происходящие в вашей голове. Но тем не менее продолжайте.
Загадочно улыбаясь, Твиллс сел, вынул трубку и начал набивать ее с неторопливостью человека, собирающегося кое-что рассказать.
— Есть моменты, которые мне хотелось бы с вами обсудить, — сказал он раздумчиво. — И прежде всего самый очевидный момент. Самый загадочный…
— Вы имеете в виду руку?
— Это ерунда. Театральщина, не более того. Неужели вам не бросилось в глаза одно странное обстоятельство? Вас не удивляет отношение ко всему происходящему членов семьи?