— Я постараюсь быстро выкрутиться, — предупредил водитель, прежде чем последовать за гаишником на пост.
Но Панин выглядел так уныло и отрешенно, что уже ничего не слышал. Им овладело полное безразличие. А дорогие часы на руке продолжали отстукивать драгоценные секунды, остановить время не под силу даже и состоятельному человеку…
Нина прогуливалась у входа в парк, то и дело поглядывая на изящные швейцарские часики. Ее ухажер опаздывал уже на пятнадцать минут. Она знала, что он ведет загульную жизнь и была уверена, что очередная попойка в женском обществе явилась причиной опоздания Панина.
Несколько раз она пыталась порвать с ним отношения, но тот умел уговаривать, преподнося дорогие подарки и искренне раскаиваясь. Крутоярова также не строила иллюзий, касающихся собственной персоны. Двадцать семь лет — это далеко не девочка и пора выходить замуж, а Григорий, как ни крути, выгодная партия. Любви она уже не искала, пресытившись ею в юные годы, и в настоящую, бескорыстную любовь теперь не верила.
Мать у нее была красавицей, и ее лучшие черты передались дочери по наследству, но счастья не принесли. «Не родись красивой, а родись счастливой», — частенько вспоминала она эту поговорку. Большие зеленые глаза, аккуратный, вздернутый кверху носик, пухлые губы, овальное лицо с надменным подбородком, великолепная фигура — все это рано начало привлекать к ней мужчин. Но все они относились к ней, как к кукле, как к дорогостоящей вещи и добивались одного и того же. Панин же намеревался жениться, именно поэтому их связь затянулась.
Девушка еще раз посмотрела на часы и решила уходить, но ее окликнул неряшливо одетый и небритый мужчина:
— Что? Не дождалась ухажера?
Его поддержал напарник, который выглядел еще более неряшливым, но был тоже в веселом расположении духа.
— Может, мы вдвоем одного заменим? — сострил он.
В игру по тщательно продуманной схеме вступили Тихоня и Сотник. И без того раздосадованная женщина повернула голову и сказала:
— Похмелились, теперь на подвиги потянуло? Двигайте своей дорогой, не до вас.
— А красавица с гонором!
— Ты лучше не вякай, — предупредил ее Сотник. — А то у меня кореш нервный.
С наглыми ухмылками они ощупывали глазами женщину, сосредоточив внимание на длинных и стройных ногах.
— Плевать мне хотелось на твоего замызганного кореша, — брезгливо поморщившись, ответила Нина.
— Серега, прикинь, телка оскорбила тебя, — подначивал напарник Тихоню. Тот схватил Крутоярову за волосы и поволок к парку со словами:
— Ты, значит, чистенькая? Ничего, сейчас доберемся до кустиков, я тебя испачкаю, — брызгал он слюной.