— Подожди, — остановил его Казаков. — Есть разговор.
— Не о чем нам беседовать, — с какой-то грустью отозвался Гущин. — Я уважаю законы — ты главный.
— Я не такой единоличник, как ты, и готов разделить первенство с тобой. — Атаман заметил, как напрягся его недавний соперник по поединку. — Мне лично хватает обязанностей бугра на работе, а ты можешь распоряжаться в бараке. — Тюлень нерешительно остановился у выхода. — Сам видишь, оказывается, нам есть о чем побеседовать.
Виктор вернулся и сел на край длинной лавки, усердно напрягая мозги, которых явно не хватало для получения ответов на поставленные перед собой вопросы.
— Не возьму в голову, тебе-то какой с этого резон?
— Не люблю лишние хлопоты. — Алексей заранее продумал предстоящий разговор и теперь отвечал не задумываясь. — Ну, согласен?
— Нужно быть полным идиотом, чтоб отказываться от такого выгодного предложения. — Тюлень и представить себе не мог, что такое возможно.
— Значит, по первому пункту договорились, — констатировал Атаман, предлагая сигарету собеседнику и закуривая сам. — Теперь о самом важном. — Он на какое-то время задумался, а заинтригованный Виктор молча ожидал продолжения. — Ты заметил, что при Диксоне и порядок был, и никто никого не ущемлял в правах?
— Ну, — утвердительно кивнул Тюлень.
— Происходило это потому, что Диксон делился своим, а не отнимал у других. Парней такое устраивало, и они не бузили. Ты же, насколько успел я изучить твою натуру, будешь всех гнуть, — продолжал Атаман.
— Не пойму: то ты предлагаешь быть авторитетом, то начинаешь нести ахинею, что нельзя обижать слабых. У нас, между прочим, не общество благородных девиц! Каким, интересно, образом буду делиться с другими, если у них же не отниму? Чудес на свете не бывает, — разошелся Тюлень.
— А как, по-твоему, это делал Диксон? — перебил его Атаман.
— Диксон? — Гущин задумчиво почесал затылок. — А ведь он действительно парней не трогал. Только я об этом не задумывался.
— То-то, — задумчиво поднял указательный палец Алексей. — Не задумывался. В пример можно привести не только Диксона, но и Сутулого, сам я тоже собирался жить, как они. Пока, как ты говоришь, слабых в бараке не задирают, они также не задумываются, но стоит начаться разборкам между нами, слабые объединятся и превратятся в сильных. Одни будут за тебя, другие против. А Сутулый и Диксон такого не допускали. Как думаешь верховодить ты?
— Теперь даже не знаю. В других бараках осужденные разбиты на несколько групп, но заправляет всем небольшая кучка во главе с авторитетом.
— Но там происходят постоянные стычки, а авторитету вечно приходится доказывать, что он сильнейший. И рано или поздно верхушка меняется.