— Как обнадеживающе! — хмыкнул у нее за спиной Пампкин. — И много у тебя еще таких историй?
Они ползли два часа, потом устроили себе небольшую передышку.
Они сели, привалившись боками друг к другу, и Зигрид погасила лампу, чтобы сэкономить батарейки. От копоти, которая и в самом деле оказалась очень едкой, неприятно щипало лицо, губы распухли и потрескались. Зигрид сгорала от желания расспросить Пампкина о заговоре, о котором он упомянул в самом начале, но поскольку мальчик больше не возвращался к причинам, приведшим его на порог мусоросжигателя, она тоже решила молчать. Может быть, он еще недостаточно ей доверяет?
Чертыхаясь, Зигрид растирала ноющие руки и поясницу. Несмотря на накрученные на ноги тряпки, коленки ужасно болели.
— Размеры города невероятно огромны, — внезапно сказал мальчик задумчивым голосом. — Когда живешь на каком-то одном этаже, этого не осознаешь.
— Это точно, — вздохнула девушка. — Это как нагромождение коробок на складе. Говорят, что этих коробок здесь многие сотни.
Отдышавшись немного, они поползли дальше. Из-за однообразности тоннеля им казалось, что они топчутся на месте, как на движущейся дорожке тренажера: вокруг не было ничего, что отмечало бы их продвижение вперед. Дважды они замирали на месте, прислушиваясь к доносившемуся издалека шуршанию и скрежету насекомых, а потом снова принимались ползти в дрожащем свете фонаря, который Зигрид укрепила у себя на груди. Девушка не решалась даже подумать о том, что случится, если они неожиданно столкнутся нос к носу с термитом, зазубренные клешни которого без труда крошили даже самый крепкий бетон.
Совершенно выбившись из сил, они снова сделали привал.
— А если в конце концов мы попадем в другой жилой блок? — спросил Пампкин.
Зигрид пожала плечами:
— Проскользнуть незамеченными будет очень трудно. Все обитатели одного блока знают друг друга, и сомневаюсь, чтобы нас приняли с распростертыми объятиями. Скорее всего, нас примут за похитителей железа и закидают камнями!
— Отрадно слышать!
— Привычка к изоляции породила в людях страх перед всяким чуждым вторжением, — негромко сказала Зигрид. — Когда я только прибыла сюда, мне объяснили, что эта система замкнутых жилых камер была создана для защиты от смертоносной эпидемии.
— Может быть… Я не знаю. В моем жилом блоке я был принцем, и вся моя жизнь была сплошным праздником, — признался Пампкин, понурившись. — Я был таким беззаботным… Но однажды мне доверили одну тайну, и с тех пор все изменилось. Все вокруг только и думали, как бы погубить меня. Моего мнения никто не спрашивал. Из подросткового кумира я превратился в беглого шпиона. Наверное, я кажусь тебе очень невежественным, но это потому, что я долгое время был всего лишь избалованным ребенком.