Выбираюсь из объятий, рычу и выпускаю когти на всю длинну. Он что, совсем с ума сошел?!
– Пусти!
– Нет. Я теперь тебя никуда не пущу!
И меня, подняв на руки, словно принцессу, торжественно вносят в дом. Сжимаю клетку в руке, злобно гляжу на светлый лик эльфа. Ведь знает, как это меня бесит, вот и делает все назло.
– Вы нашли его? Вы герой!
Смотрю на подбежавшую к нам мадам, щурюсь от яркого света. Меня роняют на пол, перешагивают, после чего заключает в объятия уже мадам. Шиплю, встаю и понимаю, что еще никого и никогда мне не хотелось убить настолько сильно.
– Аид!
– Да? – нежно улыбаюсь хозяйке.
– Ты самое невозможное существо из всех, кого я только встречал. Я тебя ненавижу.
– Я знаю, – отвечает с улыбкой.
– У меня такое ощущение, что ты бы сделал своим другом даже гоблина, если бы это смогло меня взбесить!
– Хм. Возможно.
Перед глазами проясняется, а в голове зажигается луч света.
– То есть ты мог бы назвать другом гоблина?
– Если тебя это успокоит, то да. Но я не понимаю, почему ты говоришь именно о них. Они вымерли сто лет тому наза…
– Федя нашел друга, – шепчут из темной кладовой с придыханием.
Эльф замолкает. Спина его как-то напрягается. Я обнажаю зубы в широкой улыбке и внимательно за ним наблюдаю.
– Да, Федя. Ты нашел друга… – шиплю злорадно.
А нечего было меня доводить. Вот теперь пусть сам разбирается с этой проблемой.
– Это… Я уже слышала этот голос раньше. – Графиня еще теснее прижимается к эльфу, ищет спасения в его руках. Эльфу же уже как-то не до нее. Обернувшись, он вглядывается в темноту подвала, старается понять, кто именно говорит.
– Ты нашел пропавших людей?
Ставлю клетку на пол и открываю, наблюдая за тем, как животное улепетывает в дом. Задумчиво пожимаю плечами:
– Как знать, Аид. Как знать.
А из полумрака на свет медленно выходит маленькое уродливое существо с нереально счастливыми глазами.
– Федя рад, – шепчет оно. – Федя наконец-то нашел друга.
Бледный как полотно эльф смотрит на гоблина, даже не замечая, как женщина выпутывается из его объятий и бежит вслед за собачкой, зовя ее и умоляя вернуться.
Я же не нахожу ничего лучшего, как хохотать, сидя на полу в заляпанной кровью одежде: грязный, ободранный, но при этом страшно довольный собой.