8. Светлый эльф взял отряд из молодых парней и повел их грабить ближайшие таверны. Вернулись с огромным запасом выпивки, которую в дальнейшем на концерте раздавали бесплатно. Всех, кто вставал на пути светлого, называли «нежитью» и натравливали на них «купидона», умоляя привнести в сердца любовь и всепрощение. Под прицелом ГС-400 редкий трактирщик отказывался выдать эль и вино. Вскоре гуляние стало массовым, а работа стражи была приостановлена, так как каждого, кто лез с оружием на барда, били нещадно и насмерть. Решили дождаться окончания незапланированного концерта. Тем более что большая часть стражников под видом гражданских также присоединилась к гулянию.
9. Напоследок эльфы устроили митинг, повели взбудораженные массы людей ко дворцу, вытребовали у испуганного короля фейерверки и до утра запускали их в воздух.
К утру эльфы исчезли, и больше их никто не видел.
Сижу в кустах, грязный, мокрый, вонючий и страшный. Рядом валяется эльф с задранными вверх ногами и гоблином, сладко спящим на его животе.
– Эй, про… проснись… – Ой, меня сейчас вырвет.
Пытаюсь отползти, но ноги и руки не слушаются. Короче, все делаю прямо там, сотрясаясь от спазмов и чувствуя нарастающую боль в теле, отдающуюся погребальным молотом в голове.
– Аид… – Бульк… – А-и-ид.
– А?
– Я… умираю.
– Ага. А я все еще парю.
– Везет.
Через полчаса к рвоте добавляются понос и недержание. Вонь из кустов доносится такая, что проходящий мимо волк, случайно ее вдохнувший, там же и сдыхает.
Спустя сутки.
– Помнишь что-нибудь о вчерашнем? – Лежу у реки мокрый, в одних труселях. Выстиранные вещи покачиваются на ветвях деревьев.
– Ну… смутно. Я, кажется, летал в виде дэймоса и сеял добро и справедливость.
– Круто. А я был ангелом.
– Который учил меня хорошему. Это помню.
– Я, кажется… впервые выступил с концертом.
– Да? И как?
– Мне аплодировали стоя.
– Чего пел-то хоть?
– Э-э… мм… а я записал! Ща… где-то был блокнот. Мне фанат подарил. А, да. Это он записал. Сказал, что эта песня будет хитом.
– Обалдеть. Споешь?
– Я блокнот посеял.
– Идиот! – припечатывает светлый.
– Что? А сам-то!
– А что я?
– Ничего. О! Нашел! Он, правда, слегка подмок. Но строчки все еще видны. И карандаш тут. Отлично. Красивый блокнот, кстати… был. Я его сохраню и буду дальше писать.
– Ты мне песню зачитай. Мне прямо-таки до жути интересно, что именно можно было сочинить под такой дозой наркоты.
– Ну… ладно. Приготовься трепетать от величия моего гения.
– Я готов.
– Тогда слушай.
– Давай.
На загривке пьяного разобщения,
Вытягивая иглы из глаз убогих,
Сидит седое склизкое нетерпение