Адская игра (Фурсенко, Нафтали) - страница 108

. Но, к неудовольствию Алексеева и даже Рауля Кастро, кубинский генеральный штаб проявил заинтересованность в том, чтобы в Гаване находились офицеры ГРУ. Генерал Серхио дель Балле во время своего визита в Москву для обсуждения вопросов военной помощи предложил советской военной разведке установить контакт с военной разведкой Кубы Г-2^>{45}. Соперничество и бюрократические склоки на Кубе как в зеркале отражали таковые же в Советском Союзе.

Во время пребывания Ричарда Гудвина, представителя президента Кеннеди на конференции Межамериканского экономического и социального совета, которая проходила в августе в Уругвае, бразильские и аргентинские дипломаты донимали его. Они хотели, чтобы Гудвин встретился с Че Геварой, который присутствовал на конференции в качестве наблюдателя от Кубы. Гудвин сопротивлялся, но когда 16 августа аргентинцы загнали его в угол на приеме по случаю дня рождения одного из бразильских делегатов, он сдался. Ожидали, что Че появится на приеме, и он просил о встрече с Гудвином^>{46}.

Одетый в зеленую униформу, со своей знаменитой сильно отросшей бородой, Че прибыл в два часа ночи. «Если отвлечься от его бороды, — отметил Гудвин, — черты его лица мягкие, почти женственные, держался он напряженно». Че, Гудвин и два латиноамериканских дипломата направились в отдельную комнату, чтобы поговорить. Гудвин чувствовал, что прежние инициативы относительно этой встречи исходили от Че. Через некоторое время Че несколько расслабился и говорил «спокойно, в откровенной манере, стараясь быть беспристрастным и объективным». Очевидно, он обдумал свои аргументы заранее.

Че призвал к примирению с Соединенными Штатами. «Кубинцы серьезно намерены строить социалистическое государство, — объяснял он, — и эта фаза революции „необратима“». Кастро скоро станет генеральным секретарем расширенной кубинской коммунистической партии. Че критиковал Соединенные Штаты за беспочвенные надежды, что этот процесс можно остановить. Он отрицал предположение, что Кастро — умеренный политик, окруженный фанатиками, которого можно убедить поддержать позицию Запада. Он оспаривал, что революцию можно победить изнутри. «Такого рода акции находят все меньше поддержки, и она никогда не возрастет».

В своей речи, произнесенной на конференции 16 августа, Че рассказал историю провалившегося покушения на жизнь Фиделя Кастро 26 июля. Кубинцы хотели, чтобы мир знал, к каким радикальным мерам прибегают Соединенные Штаты в борьбе против них. Однако в разговоре с Гудвином Че не стремился набирать пропагандистские очки. Вместо того, чтобы поднять вопрос о случае с «Канделой», Че изложил некоторые соображения насчет основ для сохранения «временного модуса-вивенди» с Соединенными Штатами. Он вовсе не рассчитывал, что можно достичь «взаимопонимания» с правительством США, но степень враждебности, существующая между двумя странами, может быть снижена, а торговые отношения возобновлены. Он считал, что у Кубы имеется пять возможностей для улучшения отношений с США. Во-первых, кубинское правительство могло бы предложить развивать торговлю в качестве компенсации за экспроприированную американскую собственность. Во-вторых, оно могло бы рассмотреть возможность не подписывать никаких официальных документов о политическом союзе со странами советского блока, хотя симпатии кубинцев все равно были бы на их стороне. В-третьих, Кастро мог бы провести свободные выборы, но лишь после создания однопартийной системы, подобной тем, что существовали в странах Восточной Европы. Посмеиваясь над абсурдностью этой идеи, Че сказал, что четвертой уступкой кубинцев могло бы быть их обязательство не нападать на военно-морскую базу США в Гуантанамо. Наконец, он мельком упомянул о возможности обсуждения в дальнейшем вопроса о кубинской активности в Латинской Америке.