Адская игра (Фурсенко, Нафтали) - страница 197
Более важным для президиума была предстоящая встреча Андрея Громыко с Джоном Кеннеди. Громыко находился в США на сессии ООН, визит в Белы назначили на 18 октября. По мнению Кремля, эта встреча могла раскрыть многое в настроении президента, Вполне вероятно, что США уже засекли развертывание ракет Р-12, восемь из которых уже находились состоянии боевой готовности. Однако пока Кеннеди, никак не отреагировал на это, и, по-видимому, Громыко должен был выяснить, приемлема ли создавшая ситуация для США.
В середине октября 1962 года политический климат в Гаване был спокойнее, чем в Москве. Братья Кастро надеялись, что советская дипломатия, подобно тому, как в октябре 1960 года, разрядит обстановку. В сентябре Рауль Кастро поведал Алексееву после публикации заявления ТАСС, что он не верит в опасность интервенции США. Месяц спустя лучший друг Кубы в Африке Ахмед Бен Белла из Алжира подтвердил радужный прогноз. Прямо из США он прилетел на Кубу. На обеде 17 октября он дал обстоятельный отчет о встрече с Кеннеди Фиделю Кастро и его соратникам. «Кеннеди сказал мне, — заявил Бен Белла, — что в настоящее время правительство США не имеют планов военного выступления против Кубы; однако если будет доказано, что Советский Союз организует на кубинской территории военные базы не оборонительного, а наступательного характера, то правительство США пересмотрит свои планы и не может дать гарантии за свои будущие действия»>{29}.
Фидель Кастро держался уверенно. Он желал обсудить вопросы поддержки национально-освободительного движения в Латинской Америке. Симпатизируя революционному духу Кастро, Бен Белла указал, что в отношении выполнения своего интернационального долга у Алжира лучшая позиция, чем у Кубы. Алжирский лидер был обеспокоен тем, что если даже нападение США на Кубу в 1962 году маловероятно, то любой неосторожный шаг Кубы может вызвать гнев Кеннеди в 1965 году. «Кубинское руководство, — сказал он Кастро, — должно проявлять чрезвычайную осторожность, помогая национально-освободительному движению в Латинской Америке, иначе это может обернуться против Кубы». На обеде Кастро отнесся к словам гостя без внимания. Вместо того, чтобы признать возможную угрозу со стороны Вашингтона, Кастро пытался привлечь алжирца к политической кампании в поддержку ликвидации военно-морской базы США в Гуантанамо. Под защитой ракет на западе и в центре Кубы Кастро, похоже, был готов к реализации еще более амбициозных планов.
Пока кубинцы радовались поставке советских ракет, у администрации Кеннеди появились новые доказательства расширения военной базы СССР на Кубе и появления более устрашающего оружия, чем предполагалось ранее 15 октября во время одного из шести полетов У-2 над Кубой камеры зафиксировали явные признаки подготовки к развертыванию МБР. SS-5, или Р-14 имели дальность действия в два раза превышающую дальность Р-12 и несли аналогичный заряд 36 ракет Р-12 на Кубе угрожали населенным центрам США, а Р-14 могли нанести удар по базам МБР США на Среднем Западе. На языке ядерщиков СССР оснастил Кубу оружием возмездия. На непрофессиональном языке это означало, что советские ракеты первым же ударом могут уничтожить стратегический арсенал США. Дин Раек выразил общее настроение, когда 18 октября в 11.00 утра собрался Исполком для рассмотрения новой разведывательной информации с Кубы. «Кажется, что базы расползаются, как корь, по всему миру», — заявил государственный секретарь. Дерзость плана «Анадырь» становилась ясной для администрации Кеннеди. Хрущев решил, возможно весной, защитить Кастро лучшим оружием из советского арсенала.