Кеннеди подчеркнул, что Белый дом поверил советскому правительству. «Я доложил об этом президенту которого удовлетворила такая политика СССР в отношении Кубы». Помимо личных заверений Добрынина в заявлении ТАСС от 11 сентября подчеркивались чисто оборонительные намерения Советского Союза. «Может быть, наиболее вопиющим примером обмана, — сказал Кеннеди, — было письмо Хрущева от 6 сентября, направленное в Белый дом через помощника президента Теодора Соренсена». «В этом письме Советский Союз обещал не предпринимать никаких шагов во время избирательной кампании в конгресс, которые могли бы ухудшить международную обстановку или отношения между сверхдержавами, — напоминал Кеннеди. — Это произвело сильное впечатление на президента».
Когда Кеннеди начал говорить о явном обмане и его впечатлении на президента, советский посол спросил, почему же президент ничего не сказал об этом во время своей недавней встречи с советским министром иностранных дел «до того, как кризис грозил перерасти в военную конфронтацию между нашими странами».
Роберт Кеннеди защищал решение брата не поднимать этот вопрос на встрече с Громыко 18 октября. «Прежде всего, Громыко говорил по тексту, явно подготовленному Кремлем, и высказывался настолько жестко, что не было смысла вступать с ним в дискуссию. Во-вторых, — продолжал Кеннеди, — он (Громыко) повторил утверждения об оборонительном характере советского оружия, хотя президент уже тогда знал, что это не так и что ему лгут».
Когда Добрынин заявил, что, возможно, США заблуждаются по поводу того, что происходит на Кубе, Кеннеди взорвался. «Какого черта! Мы должны обращаться к конфиденциальному каналу, если… даже посол, который, как мы полагаем, пользуется полным доверием своего правительства, не знает, что на Кубе находятся ракеты дальнего действия, способные ударить по США?..»
Кеннеди успокоился, когда Добрынин объяснил ему, что получает только ту информацию, которую Москва считает нужным доводить до его сведения. Это было слабым утешением, однако Кеннеди, по-видимому, поверил, что Кремль ввел в заблуждение и Добрынина. Советский посол повторил хорошо известную позицию Советского Союза о защите Кубы Кастро.
Уходя от Добрынина, уже на пороге кабинета Кеннеди задал последний вопрос. «Можете ли вы сказать, какие инструкции получили капитаны судов после вчерашнего обращения президента и подписанного решения о блокаде?» Добрынин не знал. Ему не сообщили, что утром Кремль решил отложить все, кроме самых важных поставок — боеголовки и ракеты среднего радиуса действия. «Да, мне известны эти инструкции, — таков был обычный дипломатический ответ. — Они не должны выполнять незаконные требования в открытом море, — добавил он уклончиво, — так как это было бы нарушением международных норм о свободном судоходстве». Последними словами Кеннеди были: «Я не знаю, чем все это кончится, но мы намерены остановить ваши суда»