В субботу днем были и другие признаки того, что советские части и кубинцы серьезно готовятся к войне. Примерно за час до того, как в Исполкоме узнали новости об У-2, Кеннеди стало известно, что орудия кубинской ПВО стреляют по самолетам США, ведущим воздушную разведку на малых высотах. Сбитых не было, лишь один поврежден. Для многих членов Исполкома нападение и потеря самолета У-2 означали то, что Хрущев неполностью контролирует ситуацию в Москве. В Вашингтоне пошли слухи, что второе письмо, касающееся обмена, составлено сторонниками жесткой линии и что, возможно, Хрущев лишился власти.
После дневного заседания Исполкома собралась внешнеполитическая команда Кеннеди. Что делать дальше? Кеннеди готов был направить новое письмо Хрущеву, полностью игнорируя открытый призыв Москвы к торгу; однако не было никакой гарантии, что обещание не нападать на Кубу удовлетворит Москву. Группа советников — Раек, Банди, Роберт Кеннеди и два-три других повторяли, что время идет и необходимо принять решение, применять ли силу, либо вторжение, либо атаку с воздуха.
Президент Кеннеди сомневался, что можно разрешить кризис, не упоминая в письме ракеты «Юпитер». Как часто в прошлом, Кеннеди поручил брату выполнение задания от имени президента. На этот раз Роберту предстояло связаться с советским послом и попытаться найти политическое решение обострившегося кризиса. Роберту не следовало начинать с идеи торга, хотя братья понимали, что это, по-видимому, цена, которую придется заплатить. В выработке инструкции для Роберта Кеннеди принимал участие Дин Раек. Решили заявить СССР, что ракеты «Юпитер» можно демонтировать через 4–5 месяцев. Раек подчеркивал, что Москва не должна рассматривать это как компенсацию, но Кеннеди разрешил брату разграничить предложение об обмене и обещание о скором демонтаже ракет в Турции>{76}.
Раек играл иную роль в событиях этого вечера. Президент попросил его связаться с Эндрю Кордье, профессором Колумбийского университета, который был заместителем Генерального секретаря ООН. Кеннеди хотел чтобы Кордье предложил У Тану призвать сверхдержавы убрать ракеты с Кубы и из Турции. В случае неудачи миссии Роберта президент считал такой шаг разумным для мирного разрешения кризиса>{77}.
Около 7.15 вечера Роберт Кеннеди позвонил в советское посольство, чтобы назначить встречу с Добрыниным. «Я спросил его, не мог бы он приехать в Министерство юстиции в 7.45», — вспоминал позже Кеннеди>{78}. Через полчаса Добрынин и Роберт Кеннеди встретились в кабинете последнего. «Я хочу изложить нынешнюю тревожную ситуацию так, как ее видит президент», — начал Роберт Кеннеди