Тут она отшатнулась даже: "Прокажённый, что ли?" "Да нет, сестрица, не прокажённый, а побитый я." Она в темноте, - глаз выколи была темнота! - все мои бугры да рытвины на лице ощупала. Чувствую, не поверишь: целует, целует и слезы мне на лицо... Я говорю: "Ну, а как нас с тобой разводящий застукает? У нас, караульной роты, ты знаешь, не то, что говорить или курить - в кусты по нужде отходить не положено. Ведь пришпилит к земле обоих!"
Она: "Так ведь ты и говоришь со мной, и куришь в кулак, сама видала". Я: "А подкрадется кто к обозам в это время?" "Не бойся, миленький, - отвечает, а сама, сладко так, за шею обняла, - не бойся ничего, солдатик. Я пришла к тебе как ветерочек, тихою-незваною, я и уйду как ветерочек, ты и не заметишь..."
Ну что тут поделать... Очнулся я - ни рукой, ни ногой. Она за плечо трясет: "Проснись, солдат, твои идут!" Я вскочил, она мне в руки карабин сует. "Давай, - говорю, - хоть обнимемся напоследок". "Некогда уже", - отвечает. Поцеловала коротенько в губки и - пропала. Слышу - шаги скрипят по снегу, ближе, ближе. Ору: "Стой! Кто идёт! Пароль!" Идут наш капитан Бустар и разводящий со сменой. "Молодец, - говорят, - Колдун, (меня за мои украшения иногда Колдуном прозывают). И как это ты в темноте нас обнаружил? Мы к тебе неслышно подойти хотели, да ты, видать, не дремлешь..."
- А к утру, - продолжил, помолчав, Гурук, - замела позёмка, не оставила мне на память ни следочка, ни солнышка... Эх, женщина, женщина! Она ведь, если как по-настоящему полюбит - сквозь камень пройдёт...
- Ну, - усмехнулся он, - мне в таких-то вещах везло не очень. Лицом не вышел, да и года не те. А кто из наших помоложе - не удержишь. Дорвались! После элтэннских трясин да чаттарских снегов, и вдруг такое... Иной не то, что по одной - по две, по три невесты имел. В карты на них играли - до чего доходило. И всё это - малой кровью, на всём готовом! Разбаловались, конечно, ребята. Но Даурадес терпел до времени. А как добрались до Бугдена - собрал сход. "Вы, - говорит, - солдаты или хмельные коты? Ради того мы пришли сюда, чтобы по дороге превратиться в стадо?" Словом, баб из отряда - вон. Оставили нескольких временно лишь при кухне, госпитале, да жену капитана Верреса. Вёз он ее с самого Элт-Энно и довёз бы, если б вчера... Ей пока ничего не сказали... жалеют, а она его, ты слышал, честит по-элтэннски и так, и разэтак... Бывает у них такое, говорят. Говорят ещё, что оттого к роженицам доктора отцов и не допускают...
- В Бугден мы заходить не стали, - продолжал Гурук. - Так, тишком, мимо прошли. В дороге привели в порядок себя, снаряжение, оружие. На солдат стали похожи. Кто хотел уйти со своими женщинами - тех тоже не обидели. Дорвались люди до мирной жизни! Суточный паёк, жалованье до "жерновка", вещи, оружие. Я сам подумывал уйти. Только с кем останется Даура, если мы разбежимся?