– И не надо! Мы ему под крышку ее с чекой положим. Только вот без предохранительной лапки. – С этими словами я кусачками укоротил предохранительную лапку практически под самый корень. – Чтоб не мешалась!
Потом раскрыл ящик и, вынув несколько гранат из верхнего ряда, на их место поместил свою адскую машину.
– Ну вот и все. Осталось только инициировать ее, и быстро смываемся отсюда!
Раскрыв в своем мультитуле шило, я приподнял ящик, провертел в его нижней стенке отверстие, в которое продел снаружи хвост шнурки, привязанной к кронштейну в полу.
– Ну вот и все! – Привязываю к кольцу конец шнурки, свожу усики шплинта и, закрыв свое потаенное орудие слоем гранат для АГС, из которых боевики так любят делать ручные гранаты, плотно закупориваю крышку.
Пусть приходят!
Поделив заимствованное в вертолете вооружение на троих, спешим догнать ушедший минут двадцать назад авангард.
Ребята, как и рекомендовалось, шли не скрываясь. Проследить их след в этих девственных горах не составляло особых трудностей. Мы продвинулись уже, наверное, с полтора километра, как у меня засосало под ложечкой.
– Не туда идем!
– Как не туда? – перебил меня секретчик.
– А вот так. – Я оглянулся на вершину, с которой мы спускались, и пояснил: – Мы, похоже, скатываемся севернее. Туда, куда ведет наиболее короткий, но крутой спуск.
– С чего ты взял?
– Чувствую я! У меня внутри джипиэс с глонассом живут и жрать просят!
– Чем это нам грозит?
– Тем, что уклонимся от цели на полкилометра и хрен найдем это минное поле, а если его не отключить, хрен кто прилетит за нами.
– Так надо сообщить авангарду. Этому, как его, старшему лейтенанту Мишину!
– У меня рации нет.
– Как так нет?
– А вот так! У меня даже оружие не свое, а взятое у погибшего солдата. Я ведь еще в свою часть не прибыл.
– Как же мы сообщим авангарду?
– Думаю, что у младшего сержанта Котова рация как раз для связи со своим командиром? Верно? – оборачиваюсь к нему.
– Так точно!
– Вызывай командира!
– Медведь – Коту! Медведь – Коту! – забормотал Котов, делая короткие паузы.
– Медведь на связи!
Котов уже шелестел листиками блокнотика с кодировкой радиосвязи.
– На сколько мы отклонились? – обернулся он ко мне.
– Прилично. Думаю, что градусов на пятнадцать.
– Понял. Сейчас. – Он пробормотал что-то над раскрытым блокнотом и вдруг начал частить: – Триста тридцать пять, ноль шестьдесят четыре, ноль пятнадцать, сто пять, двести сорок восемь, сто сорок девять…
Вот же дает парень! А главное, как это Мишин успевает его расшифровать? Я бы не успел расшифровывать им сказанное, пусть даже по самым хорошим переговорно-вызывным таблицам.