На третью ночь, когда выпал снег, он на санках отвез туда два мешка муки. В ту же минуту одна смуглая женщина испекла из нее вкусные лепешки. Хорошим продуктом оказались лепешки: со временем они не становились кислыми, как хлеб, их можно было есть всухомятку.
Как-то зимней ночью пришел он в этот подвал за лепешками, да и погреться, поговорить с людьми.
Через некоторое время в подвал заскочили солдаты:
— Встать! Лечь! К стенке! — раздались крики.
Как золотоискатели песок и мелкие камешки в решете, они стали быстро перебирать их и отделили затем от них Довта, как подпадающего под расстрел. «С первого взгляда видно, что это боевик. К стенке его!» — приказал командир. Его поставили к стене.
Люди в подвале стали кричать: «Это не боевик, он хороший человек, помогающий всем голодающим, мы будем жаловаться президенту и в ООН напишем!»
— Заткнитесь! — дал очередь командир. Пули, рикошетя, отлетели от пола, стен, потолка. К счастью, никого не задело. Офицер повернулся к солдатам:
— Выполнять приказ!
Те вскинули автоматы.
Он прошептал слова молитвы.
— Он что-то шепчет, — проговорил один солдат.
— Подождите! — остановил их офицер. — Говори свое последнее слово. Говори громко, чтобы все слышали. Любой человек имеет право на последнее слово.
— Мне нечего сказать!..
И тут между ними встала Марья Ивановна.
— Мне есть что сказать! Я, Решетникова Марья Ивановна, учительница этого парня. Если бы не он, мы все давно умерли бы с голоду… Если вы вышли убивать безвинных людей, вы убьете его только после меня… — закричала Марья Ивановна, становясь перед Довтом.
— Ты русская? — направил на нее автомат офицер.
— Да. Вот мой паспорт, — она достала из кармана пальто паспорт и протянула ему.
— А что ты делаешь с ними, с этими… — выдержал он паузу, подыскивая самое грязное ругательство.
Марья Ивановна быстро продолжила:
— С этими самыми добрыми людьми я живу, потому что мой дом здесь…
Тогда Довт впервые поверил, что среди русских есть люди, которые относятся к чеченцам хорошо.
Сейчас его друзей, живших в школьном подвале, увезли в Ингушетию в лагерь беженцев. Некому печь ему лепешки. Из тех, что он принес пять дней назад, осталось пол-лепешки, еще есть немного грецких орехов. Положив то, что имеется, на ящик, используемый вместо стола, произнеся молитву, он начал не спеша, словно сидел за хорошим сытным ужином, есть, откусывая от лепешки, закусывая ее орехом. Спускались сумерки. Он совершил вечерний намаз. Долго возносил молитвы и перебирал четки. Почувствовал облегчение.
Довт решил сегодня отправиться посмотреть, нет ли где в городских развалинах, подвалах нуждающихся в помощи. Надвинул на глаза вязаную шапку, надел куртку, полученную от гуманитарной организации. В один карман положил кусок лепешки, завернутый в бумагу, в другой — орехи. За пояс, под куртку, засунул пистолет.