— Но Генрих тоже вполне немецкое имя.
— Имя есть имя, а кличка — квинтэссенция свойств. Она сразу должна выявлять в человеке главное.
— А у тебя?.. У тебя тоже есть кличка?
— Он у нас Звездочет, — подмигнул ему Ганс-Генрих.
— Это почему же?
— Шибко умный, однако, — рассмеялся в ответ тот.
— Это у него со школы, — кивнул, соглашаясь, Николай Иванович. — Бывало, учитель еще и спросить не успеет: «Кто знает?», а некоторые уже руку тянут.
— Вот-вот! — подтвердил Ганс. — А потом скучают всю жизнь, потому что еще в школе все наперед выучили.
— А я-то все думал, зачем ему медаль? — подхватил Николай Иванович, включаясь в игру. — Оказывается, чтобы валять дурака с чистым сердцем.
— Завидуете? — ухмыльнулся Алик. — И это правильно! Зависть украшает мужчину.
— И ты столько лет молчал об этом?! Нет бы, поделиться опытом!
— Вам только скажи! — поддержал товарища Миша. — Тут же растрезвоните на весь белый свет!
— А что, еще и черный бывает?
Разговор принимал какой-то уж слишком шутовской характер, и чем дальше, тем трудней было вернуться к серьезной теме, а Николаю Ивановичу меж тем хотелось разузнать о дальнейших планах друга. Неожиданно ему помог Арсен, тоже вступившийся за товарища.
— Кабы не Алик, — сказал он, — где б вы сейчас были? Прятались бы по своим норам, как кролики от удава.
— Точно! — подхватил Миша и, подняв свой стакан, торжественно произнес: — За гениальный план Звездочета!
— До дна, как за дам! — не удержался от усмешки Ганс.
— А что это за гениальный план? — осторожно поинтересовался Николай Иванович.
— План по отлову удава, — улыбнулся Ганс.
А сам автор, покосившись на боевых друзей, неожиданно произнес:
— Может, не стоит вслух при посторонних? — И, обернувшись к Николаю Ивановичу, добавил: — Ты извини, Коль, за «постороннего», но лучше бы тебе не знать — крепче спать будешь. Ты даже не представляешь себе, на что способны эти люди!
Но Николай Иванович все-таки обиделся.
— А ты уже знаешь, кто они? Помнится, прежде ты говорил, что не имеешь понятия? — с явным раздражением выговорил он.
— Ну, так… Есть некоторые догадки.
— Черный полковник? — предложил Николай Иванович первое, что пришло на ум.
— А почему бы и нет? — задумчиво произнес Алик. — Возможно, вполне возможно…
— Но это же смешно! Люди не живут так долго! Вспомни, сколько ему тогда было! Под сорок?
— Лет тридцать пять — тридцать семь, — пожал плечами Алик.
— Пусть так, значит, теперь под девяносто! — горячился Николай Иванович. — Да он если и не в могиле, так давно уж отошел от дел!
— Боюсь, в таком деле, как наше, на пенсию не уходят. И срока давности по нему не существует, — печально проговорил Алик.