Не буду утверждать, что разыскать, ее было легко. Но настойчивость всегда вознаграждается. Я все же наложил на нее лапу в одном барс, хотя вокруг нее теснилась дюжина футболистов.
Короче, мы познакомились с Энис. Думаю, ее тронул мой относительный опыт. Мы отправлялись на пикники в отдаленные места, развлекались на ярмарках, и Замешательство покинуло меня, утихла и боль от разлуки с Бобби и Кларой.
До того дня, как я увидел Кармен — 92-62-90… На осаду ее я потратил целый месяц и большую часть родительских денег. В конце концов, после долгих колебаний она согласилась назначить мне рандеву. Но едва мы вышли от Кармен, как я заметил лодыжки золотистой блондинки в обтягивающем костюме. Со мной чуть не случился удар! Я едва дождался расставания с Кармен, чтобы припустить за блондинкой!
Все продолжалось в том же духе и дальше.
Психиатр немного успокоил меня — я уже серьезно задался вопросом, что за демон меня мучает, — сказав, что случай мой не так уж редок. «Вы как бы обладаете Рембрандтом, — разъяснил он. — Картина прекрасна, вы в нее влюблены. Никакая иная картина не может доставить вам большего счастья. Но… ваша картина не единственная. Вы очень тонко воспринимаете красоту и не в силах изгнать из головы другие картины. Вы проходите мимо Боттичелли, и ваше сердце екает. Ван-Гог хватает вас за глотку, и вам кажется, что вы чего-то лишены. А потом вы видите Пикассо…»
Отец мой позже поставил почти тот же диагноз. «Сын мой, — сказал он, дружески положив мне руку на плечо, — понимаю, что ты ощущаешь, поверь мне. Все это ужасно, но поделать ничего нельзя. Всеми обладать невозможно». Тогда мне это показалось логичным. В то время.
Я стал спокойно ждать будущего. Ждал того момента, когда, повзрослев и став зрелым человеком, пойму полную невозможность исполнить свое подсознательное желание и, как остальные мужчины, смогу удовлетвориться некоторым ограничением.
Но ничего подобного не произошло. Более того — мое состояние, если я могу назвать это состоянием, ухудшилось. Почти не было ни одного мгновения, чтобы я не оказывался в Великом Замешательстве — меня пожирали сладостные ощущения, которые я мог получить от всех женщин, которых то и дело открывал. Их становилось все больше. И каждый раз кто-то словно шептал мне на ухо: «Берегись, малыш Симмс, помни, помни, всеми ими обладать нельзя!» Но это приводило меня в неистовство.
И когда я понял, что не смогу жить дальше, продолжая испытывать жуткое чувство неудовлетворенности, то решил серьезно поразмыслить.
«Тебе сказали, что всеми ими обладать нельзя, — сказал я сам себе. А потом добавил: А почему бы и нет?»