В шесть утра одалиска уже обмывала меня в ванной, а к семи наконец смог от нее оторваться. В кабинете ожидали офицеры, тоже неслабо повеселившиеся. Приказал не разводить особых церемоний, уселся в кресло правителя и нашел глазами Ангелова.
– Данко, пусть ведут сюда начальника стражи, двух купцов и трех вельмож.
Минут через десять под охраной отделения бойцов в зал ввели толпу перепуганных людей. Только один из них, судя по внешности, воин, выглядел невозмутимо.
– Господа! Есть здесь такие, которые меня не понимают? – обратился к ним по-турецки и, выждав минуту, продолжил: – Тогда не говорите, что не услышали или не поняли. Мое имя Микаэль де Картенара. Ваши пираты напали на мою землю и убили моих людей. Мы, конечно, их прогнали, но оставить такое без ответа мне не позволила дворянская честь. Поэтому я здесь, и люди мои будут здесь еще ровно десять дней. Но мой ультиматум следующий: во внутреннем городе находится шестьсот девяносто восемь домов, в которых живут богатые горожане, в том числе три сотни мастеров и купцов, полсотни знатных моряков, три сотни воинов и четыре десятка дворян. Каждый дом мастера, купца и воина обкладывается контрибуцией в сумме трех тысяч талеров плюс две молодые девушки-рабыни, с каждого дома моряка и дворянина надлежит выплатить десять тысяч талеров плюс доставить четырех молодых девушек-рабынь. Срок выплаты – ровно в полдень.
– О-о-о! У-у-у! – запричитали в толпе, а два купца упали на колени: – Пожалей, великий паша, это огромные деньги! Негде такие взять! И девушек у нас нет.
– Не прибедняйтесь! Мы только в двадцати четырех домах, которые штурмовали, изъяли два с половиной миллиона серебром и две сотни молодых девчонок. Поэтому! Ровно к полудню! На площади! Должны стоять сундуки с двумя миллионами талеров либо в золоте, либо в серебре! И рядом – полторы тысячи молодых рабынь! Если мои люди недосчитаются хотя бы одного талера, хотя бы одной рабыни, или если кто-то приведет вместо молодой красивой девки страхолюдину или старуху, разбираться не буду, прикажу уничтожить весь город. Начну громить дом за домом, вырезать всех мужчин, включая младенцев, всех ваших жен, наложниц и служанок продам в рабство. Все! Идите! А чтобы вы поняли, что с вами не шутят, вас сейчас проведут по домам ваших бывших пиратских предводителей. Бузько, уведи! А ты, воин, останься, – указал пальцем на начальника стражи.
Крепкий воин с бледным лицом тихо скрипел зубами и с ненавистью смотрел мне в глаза.
– Если в течение десяти дней твои люди будут вести себя тихо, я разрешу лечить раненых и передавать в казарму хлеб и воду. Даже оружие забирать не стану. Мы уйдем, а вы все останетесь живыми, и служба твоя будет идти, как и шла. Через два часа ты должен сказать свое слово, если нет, мы вас уничтожим. К казарме тебя проводят. Иди, решение за тобой.