— Да знаю, все знаю! — с досадой воскликнула Даша. — Только хотите — верьте, хотите — нет, но понятия не имею, что они, или он, искали!
— Хм… — Участковый кашлянул и отхлебнул чаю.
— Да не стесняйтесь вы, Иван Васильевич, говорите как есть!
— Однако тайничок у вас был в стенном шкафу оборудован, — замялся участковый, — не очень хороший тайничок, опытный вор его сразу определил. Это просто делается: заднюю стенку простучать — и сразу по звуку можно определить…
Даша поняла, что не просто так участковый ходил тогда по квартире, внимательно вглядываясь во все, цепкие глазки его ничего не упустили.
— Еще что-то хотите мне сказать? — прищурилась Даша. — Так не мучайтесь, я тогда на лестнице ваш разговор с операми слышала. И знаю точно, что ночью никого в квартире не было!
— Ну раз вы сами все знаете, — участковый вздохнул с явным облегчением, — то и ладно. Может быть, вы сочтете, что я не в свое дело вмешиваюсь, но уж позвольте сказать: очень часто бывает, что таким образом, с помощью ба… простите, женщины, нарочно хозяина из квартиры выманивают. И когда точно знают, что он отсутствует, тогда уже спокойно идут на дело.
— Ах вот оно что, — протянула Даша, — а мне такое и в голову не пришло…
— Так что не обижайтесь на милицию, — продолжал участковый, — муж ваш, естественно, ни в чем бы не признался, так зачем им попусту время тратить?
— Да я ни на кого не обижаюсь, — улыбнулась Даша.
— Так что забудьте вы все это, вещи новые купите, и жизнь с мужем наладится, — продолжал участковый, — ему эта история хорошим уроком будет…
Даша проводила Ивана Васильевича за порог и заметалась по квартире, собираясь.
«Ну уж нет, — думала она на бегу, — не собираюсь я ничего забывать! Если предположить, что участковый прав и Игорю подсунули какую-то девицу, чтобы она выманила его из дома, то это становится вдвойне интересным! Значит, она, эта девица, может что-нибудь знать про вора. И у меня есть призрачная надежда отыскать бабушкину шкатулку… Просто какой-то маниакальный психоз, — возмутилась Даша. — Ну зачем она мне нужна, эта шкатулка?»
Но тут же она поняла, что хочет, хочет вернуть ее назад, это единственная вещь, которая осталась у нее из детства, в то время она была счастлива. Взрослая жизнь не принесла Даше много радостей. Исключая, конечно, Митьку. Митька — свет ее очей. Но Митька повзрослеет, и очень скоро. И что у нее останется? Только воспоминания…
Воспоминания о том, как вечерами сидели они с бабушкой и двоюродным братом Сашей — худеньким, коротко стриженным мальчиком в очках — за столом под мягко светящимся зеленым абажуром и каждый занимался своим делом. Даша играла с волшебной шкатулкой, бабушка шила, а Саша всегда читал. Или они вместе рассматривали старинные бабушкины книжки с черно-белыми картинками — бабушка называла их гравюрами. Даша часто бывала у бабушки в квартире на улице Бармалеевой, а Саша с матерью жил там всегда, их встречи были в детстве постоянными. Когда Даше было двенадцать лет, умер ее отец и выяснилось, что отец этот был ей не родной, а отчим, следовательно, бабушка тоже была не родная. Сообщили это ребенку на поминках родственники, которых сбежалось великое множество. Бабушка была потрясена скоропостижной смертью своего сына и после похорон стала болеть, а Дашина мать, рассорившись с родственниками мужа, поменяла квартиру и уехала в свой родной Краснодар, о чем впоследствии никогда не жалела — она так и не смогла привыкнуть к отвратительной петербургской зиме.