На полях останется труха! Ха-ха! —
звучит голос Высоцкого.
В июне 1958 года Иза получает диплом с отличием и по персональной заявке главного режиссера Киевского театра им. Леси Украинки М.Романова получает распределение в этот театр.
В сентябре Иза уехала в Киев...
Иза: «Собирали меня в Киев. Володя занимался моим гардеробом. Покупаются два шерстяных отреза... Володя везет меня к знаменитой портнихе... И в моем чемодане два новых платья — образец гениальной простоты и неподражаемой скромности. Евгения Степановна подарила мне старинную подвеску и дала денег, чтобы сделать из нее перстень (единственная драгоценность за всю жизнь). Я запасаюсь губной помадой и лаком для ногтей. Студийный запрет на косметику снят — можно красить все: брови, ресницы, губы, щеки и даже волосы. О волосах, правда, не может быть и речи — этого не допустит Высоцкий. Он всегда просит: Мы притихли, ужасно деловые, меньше смеемся, больше молчим. Но чемодан уложен. Нина Максимовна напекла пирожков в дорогу. Киевский вокзал был затоплен моими слезами...»
Потом почти два года бесконечных прилетов-отлетов, долгожданных и неожиданных встреч, писем, ночных телефонных разговоров. Владимир разговаривал по телефону из прихожей, накрывшись подушкой, чтобы не разбудить Гисю Моисеевну с Мишей. На другом конце провода — Иза в кабинете заведующего труппой, рядом с гримерной, в которой она жила, слышала в трубке: Они почти ежедневно писали друг другу, и почти каждую неделю в субботу Владимир уезжал в Киев, а по понедельникам прямо с вокзала бежал на занятия.
В Киеве Иза часто бывала в доме № 20 по улице И.Франко у Володиной бабушки.
Еще во время войны — 20 октября 1941 года — в оккупированном немцами Киеве Дора Евсеевна вышла замуж за Георгия Лукича Семененко, приняла фамилию мужа, сменила имя и стала Дарьей Алексеевной Семененко, украинкой по национальности. Это не только позволило Доре Евсеевне избежать участи погибших в Бабьем Яру, но и с разрешения оккупационных властей она прямо у себя в квартире открыла косметический кабинет. На это и жили. Официальное имя бабушки среди домашних не прижилось, и для родственников она была Ириной.
Дарья Алексеевна была большой театралкой, и с мужем они бывали на всех премьерах, в которых играла Иза. У них были постоянные места в первом ряду — четырнадцатое и пятнадцатое. А по выходным они всегда обедали вместе — пропустить воскресный обед считалось неприличным.
Иза вспоминает: «Дом меня томил скучностью, ощущением старости и полумраком, постоянно там живущим. И тем не менее что-то влекло в тот дом — возможно, честность и открытость отношений, не припудренных этикетной приветливостью. И это была Володина бабушка, по-своему заботившаяся обо мне...»