Жара, искусавшая плечи и спину, спадала. Юноша грыз потрескавшиеся губы и пытался не обращать внимания на блики перед глазами. Вечером они были темными, ночью стали светлыми.
«Люблю разнообразие», — подумал Сема.
Предупреждающий треск гремучих змей привлекал внимание не больше, чем остывающий хруст камней. Огромные валуны и небольшие камни трескались, отдавая накопленное за день тепло, змеи выбирались на охоту и выслеживали повылазившую под вечер поживиться и добыть себе влаги живность.
«Жизнь есть в любой месте, только во мне ее все меньше и меньше. В какой стороне Нью-Йорк?»
Нога ступила опасно близко от очередной змеи, свернувшейся в клубок и готовой к броску. Тело само напряглось, Сема отпрыгнул прежде, чем понял, что случилось. Ядовитые клыки схватили воздух поблизости от лодыжки.
Зато запнулся за камень и впотьмах свалился за другой его край. На этом падение на закончилось. Ударился локтем, головой, нога куда-то провалилась, зацепившись ботинком.
Сема устало опустил щеку на песок:
— Ну что еще? Не могу больше. Змея, вернись! Доверши начатое!.. Будь человечнее!
Ногу как заклинило. Оказавшись в неудобном положении, не мог ни вылезти, ни залезть внутрь. Мучила жажда, клонило в сон. На сотой попытке извлечь себя из ловушки не заметил, как отключился…
— Сэр, шахта в норме, это какой-то придурок попал ногой в вентиляцию. Он без сознания и… похоже на то, что не первый день в пустыне, — обронил чей-то голос над ухом. Сема не стал открывать глаз, доверившись провидению. Руки щупали шею, считали пульс, поднимали веки, светили в зрачки. Но Сема умел если не полностью отключать восприятие любого из пяти чувств, то, по крайней мере, притуплять. Уроки в Альфе не прошли даром. Мог сойти и за труп, если бы потребовалось. Сердце замедлять проще, чем отключать зрительные рецепторы.
Донесся чистый ответ по рации, без хрипов:
— Только ты, Сэм, умудряешься найти придурка там, где нет ничего живого на десятки миль вокруг. Я отмечу это в рапорте.
— Сэр, я…
— Задержать нарушителя и привести на базу!
— Есть, сэр… Итак, ребята, нам приказано доставить это ночное нечто на базу. Вытаскиваем!
Солдаты дергали, тянули, ругались. Наконец извлекли его из замаскированной под камень шахты. Накинув на глаза повязку, а руки и ноги сомкнув наручниками, закинули в машину. Заурчал мотор, машина тронулась с места.
Через десять минут машина остановилась. Сема прислушался — лязг открываемых ворот. Вскоре машина вновь тронулась.
Через несколько минут руки вновь подхватили и потащили в неизвестность…
Наручники сняли, зато приковали к стулу. Свет в лицо. Едва сдержался, чтобы не скривиться, не моргнуть. Проще было тысячу раз отжаться от пола. Затем в лицо плеснули водой.