Родослав придвинулся ближе, хватая Харламова за ворот рубашки. — Но тогда, когда я встретил одного из них в первый раз, этих единиц было ПЯТЬ. Так что что-то за тысячи лет я сделал правильное. Надеюсь, мой сын поймет остальное.
Лунный пейзаж пропал. Даниил снова сидел за пустым столиком. Реальность десятью минутами назад и реальность сейчас различались только тем, что теперь вместо пива на столе стоял сок, а в голове вместо приятной лености помещался до боли трезвый факт — не привиделось.
— Дети должны превосходить своих родителей, — прошептал потрясенный Харламов и потянулся к одной из двух кнопок передатчика связи с группой.
Операция с возмездием сегодня отменялась. Предстояло обдумать более важные вещи. Конечно, предполагал, что из войнушек вырос, но чтобы настолько…
«Кстати, скажи Василию, что это они не пустили юсу и СССР на колонизацию Луны. На обратной, неосвященной стороне, их база. И вряд ли пустят, пока не преодолеем еще одну хотя бы единицу. Так что смело начинайте с Марса, а там посмотрим», — раздалось в голове Харламова.
«Передай Скорпиону, ему придется многое объяснить мне при возвращении» — одними губами прошлепал Медведь.
«Если вернется…» — пришел последний посыл.
* * *
6530 год от сотворения мира.
(1022 от Рождества Христова).
Переяславль.
— Сигнал, воевода! Дымит застава! Половцы! К стенам города идут! — Прокричал, забегая в избу, молодой гридень и стрелою помчался подводить к избе коней.
Семен услышал эти крики и ощутил себя в просторной, светлой комнате. Мыслительный процесс включился сразу, едва не выкидывая из проекционного сна. Леопард едва удержал поток информации, перетекающий из тонкого мира в подсознание и проецирующийся на эту современность в виде своеобразного фильма, где помимо свершенного в истории человечества, был и он, бестелесный посторонний наблюдатель.
Сюжет для одного зрителя.
«Половы? Значит, где-то XI век. А что вокруг?»
Русская деревянная изба. В углу большая печь, на стенах висят обереги, ставни окон распахнуты. За широким столом на лавках сидят семеро: пятеро рослых парней в кольчугах с хмурыми лицами, шлемы на столах, мечи на поясах, усатый воевода и седой старик в серой, потрепанной рубахе и плетеной повязке на лбу. Повязка сдерживала локоны, когда корпел над книгами или варил зелья.
— Пора нам, Велимир, — поднялся воевода. — Смерть заждалась. Лучше пасть от меча, чем плач по сожженному урожаю слышать.
— Почто смерть? Не торопись к богам раньше времени. Обожди, авось старый и поможет, — старичок бодро подскочил и подхватил с печи глиняную крынку, в каких молоко удобно держать было. — Дай хлопцам, пусть испьют.