— Какая халява? Какие ступени? Мы в каком-то тумане. Я хотел узнать, как впредь противиться подобным домогательствам. Должен же я знать, как устоять с любой другой.
— Да? И как успехи? — приподнял бровь Сергей.
— Пока не очень… Скорп, это уже не смешно. Я же любил Машу.
— Любил бы, устоял бы, — брат рывком подскочил с кровати и, подойдя к креслу, стал одеваться. — Слушай, это твоя жизнь. Никто тебя не осуждает.
— Ты бы не сломался.
— Да что ты на меня всегда равняешься? Я что, пример для подражания? Я убивал, судил, карал, считая себя вправе решать, кому как поступать. Я просто вышел из леса и начал менять этот мир под те понятия справедливости, что воспитал во мне дед. Вот только дед не учил меня убивать, а я… Я не знаю… Приспособился.
— Скучаешь по ней? — понимающе кивнул Сема.
— Уже не знаю, — вздохнул Сергей.
— Не закрывайся, не получится. Ты сейчас прозрачнее стекла. И даже со своим «не знаю» ты бы вряд ли посмотрел на другую, а тем более позволил вот так, как я… В тебе пропала внешняя ярость, ты не бежишь рушить эмиссаров, как раньше. Даже за то, что нас едва не убили, ты не спешишь мстить. Ты просто рядом с ней. И все остальное не важно. Вот только она тебя отодвинула, а ты не можешь себе позволить вернуться или вернуть. Ты ценишь свободу, а потому мы все еще здесь.
Скорпион присел в кресло, глядя в окно на краснеющий восход. Внутри было холодно и мрачно, стоял туман, как прошлым днем на этом Альбионе.
— Морок, — наконец обронил он.
— Что?
— Морок. Зея морочит тебе голову. Твое подсознание воспринимает ее как любимую. Разве что облик Маши не принимала. Ты вроде понимал, что что-то не так, но доверял внутренним чувствам. А именно на них она и влияла. Слышал когда-нибудь про инкубов с суккубами?
— Но… но, почему ты мне не сказал…
— Я сам только что очнулся. Благодаря тебе, брат. Ты… Ты сказал то, в чем я сам боялся себе признаться, копаясь во всем лишнем, кроме главного.
Сема улыбнулся:
— С добрым утром, брат.
— Да… пора делать его добрым, — сверкнул глазами Скорпион.
* * *
Хабаровск.
Офис Антисистемы.
— Следующий, — обронил Андрей Ан, по кличке Кот. Вернувшись из командировки в Москву, поскучав пару дней, он занялся контролем за распределением новых кадров. Поток в последнее время настолько увеличился, что создавалось впечатление — берут всех подряд. В целях эксперимента решил посидеть на одном из офисов день-другой.
И вот новый человек протискивается в дверной проем. Этот некто был настолько поперек себя шире, что даже боком он едва смог войти в кабинет. На глаз он весил не менее двухсот килограмм. И если бы жира было менее пятидесяти процентов этой массы, Кот готов был съесть собственные берцы.