— Учи-тель-ша!
А бабы разводили руками, показывали пальцами, приговаривая:
— Дура, дура и есть. На кой шут ей грамота?
Однажды Парунька с бумагой и карандашом в рукаве возвращалась от Семена домой. Была ночь. Луна искрилась на сугробах. Заиндевевшие ветлы стояли спокойно. Мороз резал щеки и колол ноздри.
У сеней своих Парунька увидела дрожащую женскую фигуру — она с ревом бросилась Паруньке на грудь.
— Что ты, Наташка! — вскричала Парунька. — Даже сердце остановилось, как испугала!
Наташка продолжала голосить, не объясняя, в чем дело.
— Ну, говори, что ты... дуреха!
— Тяжела, — провыла Наташка в рукав.
— Как тяжела? От кого?
— Не знай...
— Да как же не знать? Любезничала с кем-нибудь? Помнишь?
— Ни с кем.
— Так не бывает, дуреха, чтобы без парня вдруг это приключилось
— Не бывает? — простодушно повторила Наташка, напрягая память. Но ничего не вспомнила и только повторила: — Лопни мои глазыньки, ну ни капельки не виновата. Нешто я дура, чтобы без твердого уговора что позволить... Парень подойдет, я дрожу вся, а про себя думаю, что мама говорила: «Ну, Наташка, крепись девка, ты — как стеклянная посуда, кто разобьет тебя, век не починишь». Нет, Паруня, меня ни один парень не проведет... И как это приключилось?
— А на Марьиной свадьбе?
Наташка перестала всхлипывать и полушепотом протянула:
— На Марьиной?
— Да. С кем хороводилась?
Наташка разинула рот и заголосила, захлебываясь:
— Во хмелю была. Память отшибло... Ой-ой-ой! И верно, со мной заигрывали. Сперва Яшка Полушкин в сени водил. А тут будто из виду пропал. А в глазах Игнатий мельтешил. Или во сне это я видала?
— Вот уж этого я, Наташка, знать не могу. Ты сама своей душе хозяйка.
Батюшки! — вскрикнула Наташка. — Да ведь на другой день Яшка хвалился у ребят, что я ему платок подарила. Может быть, он и уговорил меня на грех, окаянный?
— А может быть, и не он? — строго сказала Парунька. — Человека втянуть в беду больно просто.
— Может, и не он, — легко согласилась Наташка. — Как теперича быть? Головушка кругом идет. Мама меня убьет. Да и от добрых людей зазор... Куда мне деваться такой?..
— Мочить глаза тут нечего, Наталюха. Дуры мы, вот нас и околпачивают. Тише — идут. Посоветоваться надо с девками, дело сурьезное.
Парунька замотала вокруг шеи концы своей шали, полузакрыв лицо, и прибавила шепотом:
— Пойдем к девкам.
За двором, в сугробе, очень высоком, под яблонью, девки, наскоро окутанные шалями и шубами, окружили Наташку. Говорила Дунька — девка опытная, прошедшая через все этапы девичьих бед.
— Не горюй, Наталюха, это со всякой может случиться. И я у многих бабок была и кой-что узнала. Бывает, что линь помогает. [Линь — пресноводная рыба.] Возьми линя, распластай его надвое, кости его вынь и того линя приложи к животу, все он из тебя и выгонит...