— В случае чего в обиду не дадим, Михалыч! Мы тебя сами выбирали, сами, если надо будет, и снимем. Без советчиков!
— Снимут, если захотят, — смахнула слезу Галина. — И вас не спросят.
Мужики промолчали. Что правда, то правда…
— А сколько он сил в колхоз вложил! — сказал кто-то.
— Да что вы меня раньше времени отпеваете? — рассердился Шишкин. — Заладили: снимут, не снимут! Идите по домам, мужики!
Механизаторы вздохнули и пошли. Один, который постарше, вернулся.
— Михалыч! — сказал он. — Ты там… это… не спорь… Лучше тихо… это.
— Если что, Михаила председателем выбирайте. Он хоть и молодой/ но перспективный… — сказал Шишкин.
Механизатор кивнул и ушел.
Шишкин и Галина молча пилили дрова.
— Может, напрасно пилим, Родя? — вздохнула Галина. — Может, и дрова нам тут не понадобятся?
— С собой возьмем!
Галина с жалостью посмотрела на мужа.
Шишкин дернул пилу, и та, взвизгнув, застряла.
— Сколько раз себе слово давал — молчать в тряпку! — яростно сказал Шишкин. — И кто за язык тянет! Черт бы меня побрал!
Галина тоже бросила пилу, обошла козлы и ласково погладила мужа по плечу:
— Родя! А может, еще и обойдется?
— Да ничего не обойдется!
Песня забралась под облака и смолкла.
— Валя! — ласково крикнул Шишкин. — Тебе еще двадцать минут осталось!
Снова зазвучал аккордеон. И снова за-вторила ему пила.
— Нет, а почему я, собственно, должен молчать? — спросил Родион, налегая на пилу.
— Правильно!
— Да что правильно? Я о семье должен был думать или нет? Сколько уже можно переезжать?
— Везде люди живут.
— Сына жалко, — помолчав, сказал Шишкин. — У него же способности! Ему бы в музыкальную школу ходить…
Окно дома распахнулось, и оттуда показалась вихрастая голова шишкинского двенадцатилетнего наследника Вальки, позднего ребенка.
— Эй! — крикнул он. — Вы мне мешаете. И пилите быстрее, а то я с такта сбиваюсь!
— Поняли, сынок, — хором ответили родители и запилили быстрее.
Шло заседание. За длинным полированным столом светлого дерева сидело двенадцать человек. Четверо из них были женщины. Во главе сидел хозяин кабинета — полный мужчина с усталым лицом. Ему было лет пятьдесят. Около него бесшумно поворачивал лопасти японский вентилятор «Йошика». На тумбочке теснились разноцветные телефоны. Возле вентилятора в красивой обертке лежало лекарство «Но-шпа».
— Иван Сергеевич… — наклонился к председательствующему сидящий рядом с ним человек и что-то сказал на ухо.
— Ракитин! — нахмурился тот. — Что у вас там?
Около двери, у конца длинного стола, сидели Демьянов^ Шишкин и секретарь райкома Ракитин.
— Конфликт у нас, Иван Сергеевич. Между председателем райисполкома Демьяновым и товарищем Шишкиным. Колхоз «Волна революции». Не могут вместе никак работать.