После разговора с матерью у меня уже не было уверенности в том, что меня оставят в техникуме, но все же я поехал в мореходку.
Пустые коридоры, тишина подействовали на меня угнетающе. Настроение, и без того плохое, сделалось еще хуже.
Начальник был у себя в кабинете и встретил меня удивленным взглядом, когда я вошел.
— Почему ты приехал так рано, Микешин?
— Меня списали, Дмитрий Николаевич.
— Списали? У тебя есть приказ?
Я подал ему выписку из приказа. Бармин прочитал ее и сказал:
— Садись. Рассказывай все подробно.
Я сел на краешек стула и сразу же начал говорить о том, как несправедливо и строго со мной поступили, что, конечно, я виноват, но не в такой степени, и что я прошу Дмитрия Николаевича оставить меня в техникуме.
Бармин недовольно нахмурился. Он смотрел на меня холодно:
— Не то, Микешин. Об этом после. Ты расскажи о том, как ты вообще жил на «Товарище», что делал, чем занимался.
Пришлось рассказать ему о своей жизни день заднем. Рассказал и о прыжке с рея, и о заседании бюро, и даже о причине ухода с вахты.
— Дмитрий Николаевич, я вас очень прошу: оставьте меня в техникуме. Этого больше не повторится. Я обещаю. Ведь нельзя же так сразу бить…
Бармин молчал, опустив голову на грудь. Потом резко поднял голову и прямо посмотрел на меня своими голубыми глазами.
— Нет, Микешин, в техникуме я тебя не оставлю.
— Дмитрий Николаевич!.. Прошу… — с отчаянием выкрикнул я, но Бармин остановил меня:
— Погоди. Садись. Давай поговорим серьезно. Помнишь, Микешин, наш разговор перед твоим отъездом на практику? — Я утвердительно кивнул головой. — Целый год я внимательно следил за тобой и видел, что ты сбиваешься с правильного курса. Я думал, что ты оценишь мой совет и предупреждение товарищей. Но ошибся. На «Товарище» ты показал себя еще хуже, чем в техникуме. Скажи, ты хочешь быть настоящим моряком?
— Да, Дмитрий Николаевич.
— Так, как поступил ты, настоящие моряки не поступают. Ты совершил одно из самых тяжелых на флоте преступлений. Ты понимаешь это? Самовольный уход с вахты! Оставление судна!..
— Да, но…
— В основе морской службы лежит долг перед Родиной, любовь к своему судну и отличное знание своей специальности. Этим всегда должен руководствоваться настоящий моряк. Ты нарушил свой долг, Микешин, не говоря уже о том, что далек от отличного знания дела.
— Дмитрий Николаевич! На вахте, кроме меня, оставалось еще пятьдесят человек. Из-за моего отсутствия ничего не случилось…
— Это не имеет значения. Важно то, что ты был на вахте. Представь себе, что ты вахтенный помощник на судне и тебе захотелось отлучиться с борта на несколько часов…