Люди сбились на корме. Они что-то кричат, протягивают к нам руки.
Волна бросается на это еще плавающее, но уже полумертвое судно. Видно, как, откатываясь обратно, она каждый раз уносит какие-то обломки. Море рвет свою обессиленную жертву на части.
Мы сбегаем на спардек и ждем, когда спустят шлюпку. Вот она уже качается на талях. Сейчас будем садиться.
— В шлюпку! — командует старпом, и гребцы один за другим садятся на банки.
— Микешин, живее! — кричит Алексей Алексеевич, видя, что я медлю. Еле передвигаю одеревеневшие ноги и сажусь рядом с Журенком.
Скрипят блоки, проходят секунды, и мы уже на воде. Под днище подбегает вал, поднимает шлюпку, звякают отданные тали.
— Левые, навались! Оба греби! — командует Алексей Алексеевич.
Теперь думать об опасности некогда. Теперь нужна только одно — грести. Я чувствую рядом с собой сильно откидывающегося назад Журенка и гребу, гребу изо всех сил.
Крики смолкают. Передо мной качающийся освещенный «Гдов» и Алексей Алексеевич, напряженно смотрящий вперед.
Шлюпка ныряет между длинными блестящими волнами. Куда-то исчезли шипящие, разрушающие все гребни, зыбь стала не такой крутой, качка плавнее! Чудо! Ведь только что, стоя на палубе, я видел вздымающиеся пенистые валы. Куда они исчезли? Вспоминаю, что Андрей Федорович хотел выпускать масло. Ну да, так и есть. Море вокруг нас покрыто тончайшей пленкой масла, которое выпускает «Гдов» из всех бортовых отверстий. Оно быстро распространяется по поверхности и успокаивает гребни.
Старпом кладет руль на борт и огибает почти совсем затопленную корму судна. На ней белые буквы: «Хесперус — Осло». Норвежец!
Заходим с подветра. Подойти вплотную трудно. Может разбить шлюпку.
Вдруг раздается крик, и мы видим, как человек прыгает за борт. Не выдержал! Поторопился. На секунду голова показывается над водой, высокая волна подхватывает его и относит далеко от шлюпки. Мы делаем несколько сильных гребков по направлению к тонущему. Голова его еще раз показывается в луче прожектора и исчезает…
— Стой! Не прыгайте! Подойдем ближе! — кричит по-английски старпом стоящим на корме норвежцам.
Все глубже уходит в воду корма «Хесперуса». Она всего на метр выше нас. Удобный момент для посадки. Удобный и последний, потом будет поздно.
— На веслах, не зевай!
Развернув шлюпку, кормой, мы держим ее на таком расстоянии, чтобы ее не ударило о борт.
— Прыгай, — распоряжается старпом.
Один за другим прыгают люди в качающуюся шлюпку и ложатся на днище. Кто-то не рассчитал и попал в воду. Крепкие руки Чулкова успели схватить вынырнувшего человека. Он скользкий, весь в масле, его трудно поднять из воды. Я бросаю весла, и мы с Андреем вдвоем вытаскиваем норвежца.