Я отнял ладони.
— Гошка, ты ли это?
Мы крепко стиснули друг другу руки и обнялись. Ромка оглядел меня с ног до головы:
— Вот ты какой стал. Совсем настоящий…
— Как это нужно понимать — «совсем настоящий»?
— Настоящий моряк.
— А раньше, что же, «поддельный» был?
Мы посмотрели друг другу в глаза и засмеялись.
— Ты поступать пришел или только навестить нас?
— Поступать, Роман. На вечернее отделение. Думаю, на третий курс.
— Правильно. Мы тебя давно ждали. Знаешь, Гошка, вот какое дело. Я сейчас «Эксплуатацию» сдаю. Ну, это недолго. Час, может быть, полтора. Подожди меня, а потом я все тебе расскажу. Если хочешь видеть ребят, то они на третьем этаже, в музее. Готовятся.
— Ладно, буду тебя ждать. У меня здесь дел много.
В канцелярии техникума меня встретил наш старик «начканц». Он прочел мои документы и, глядя на меня поверх очков, одобрительно сказал:
— Вот это другое дело, Микешин! Можно сказать, прибыли «на щите». Приходите через три дня за ответом. Да не беспокойтесь. Примут. Только сейчас новый начальник занят, а то…
— Новый начальник? А Бармин? — вырвалось у меня.
— Дмитрий Николаевич последнее время стал сдавать. Болеет. Просил, чтобы перевели его куда-нибудь на юг. Ходатайство удовлетворили. Он будет начальником одного из южных морских техникумов. Скоро уезжает.
— Он пока дома?
— Сейчас, наверное, дома.
Я схватил со стола свои характеристики:
— На полчаса… Принесу! — и выбежал из канцелярии. Нужно было сейчас же повидать Дмитрия Николаевича.
Бармин жил в помещении техникума. Мне открыла его жена Вера Александровна. На вопрос, можно ли видеть Дмитрия Николаевича, она подвела меня к двери кабинета и предупредила:
— Постучите. Он там.
Я постучал. Знакомый голос ответил:
— Войдите.
Я вошел в кабинет, напоминавший каюту парохода. Бармин сидел за письменным столом и что-то писал. Лицо его осунулось, было усталым. И по тому, как он сидел и как выглядел, чувствовалось, что Бармин действительно болен. Он поднял на меня из-под лохматых бровей свои еще острые глаза. На секунду в них мелькнуло недоумение, потом они зажглись теплым светом и он проговорил:
— А, крестник! Здравствуй! Садись. Чем порадуешь?
Я протянул ему характеристики. Дмитрий Николаевич долго держал их в руках. Прочел и задумался о чем-то. Я стоял не шевелясь, навытяжку.
— Ну что ж, Микешин. Кажется, ты идешь истинным курсом. Течение, ветер, погрешности навигационных инструментов иногда отклоняют судно от истинного курса, но хороший моряк всегда придет туда, куда он наметил. В порт назначения. Старайся больше не отклоняться от курса. Скорее придешь к цели. Я очень рад, что ты вернулся таким. Начинаешь учиться?