Кое-кто из групп, работавших в городе, получил задание достать необходимый для ремонта материал.
На следующий день начали собирать приемник. У «рабочей комнаты» непрерывно дежурил кто-нибудь из интернированных. Во второй комнате поочередно работали радисты под руководством Корсакова. А тем временем в городе моряки, через своих друзей-немцев или пускаясь на всякие уловки, доставали части радиоприемника. Снимали катушки с электрических звонков, вынимали внутренности из репродукторов, срезали провода. Тащили в лагерь все, что могло пригодиться.
Недели через три после находки Жоры Сычева Корсаков пришел ночью к Чумакову:
— Константин Илларионович…
— Ну?! — замполит привстал с койки.
— Работает!..
Чумаков схватил радиста за руку:
— Москву слышно?
— Слабо. Но слышно…
Чумаков и Корсаков бегом спустились в «рабочую комнату». У дверей стоял сияющий «постовой»:
— Идите скорее. Сейчас «Последние известия» будут передавать.
В комнате в напряженных позах сидело несколько человек. Кто-то лежал на койке, укрывшись с головой одеялом, Корсаков потянул одеяло, и Чумаков увидел бледное, взволнованное лицо Жоры Сычева. На взъерошенной голове были надеты наушники. Тут же на койке стоял неуклюжий без обычного ящика приемник.
— Давай, Жора…
Сычев сбросил наушники:
— Ложитесь, Константин Илларионович. Сейчас будут передавать сводку. У меня настроено, — хриплым голосом сказал он. — Ложитесь, я вас накрою.
Чумаков лег, надел наушники. Под одеялом было душно и темно; только лампы светились тусклым, еле заметным светом. Константин Илларионович стал напряженно вслушиваться. В наушниках послышался треск вперемешку с громким немецким говором, врывалась быстрая речь на незнакомом языке. Какой-то надоедливый ключ выстукивал точки и тире… Эфир заполняли ближние станции. Прошло несколько минут.
— Ничего не слышу, — сокрушенно сказал Чумаков, высовывая голову из-под одеяла.
Корсаков присел на корточки, стал поворачивать рукоятки:
— Слушайте, как сейчас?
Вдруг среди хаоса звуков Чумаков различил очень далекий, слабый, но отчетливый голос. Такой знакомый! Без ошибки можно было сказать, что говорит Левитан.
«…От Советского Информбюро… За истекшие сутки сбито сорок вражеских самолетов… Уничтожено сто двадцать танков… Войска… фронта форсировали Вислу и успешно продвигаются в глубь территории противника. Освобождено двадцать три населенных пункта и заняты города…»
Совсем не то, что сообщали немцы в своих последних сводках. Они кричали о стабилизации фронта! И хотя голос Родины звучал слабо, Чумаков почувствовал, как наполняется его сердце силой, надеждой и верой в будущее.