Игорь вздохнул полной грудью, расправил плечи, еще раз вздохнул.
Нет, не пахло так в Германии! Не пахли так ни зеленые баварские поля, ни аккуратно подстриженные леса, похожие на парки, ни немецкие фруктовые сады.
Сердце Игоря дрогнуло. Он бросился в траву, прижался щекой к земле, жадно вдохнул этот запах.
Неизведанное, незнакомое ранее чувство овладело Игорем. Ему хотелось обнять эту израненную, но такую могучую землю, крепче прижаться к ней и благодарить за то, что она приняла его снова, не склонила голову перед фашистами, не оставила его навсегда рабом…
4
Мелькали вокзалы, теплушки, асфальтированные и проселочные дороги. Где пешком, где на машинах и в товарных поездах моряки продвигались к Москве.
На какой-то маленькой станции, недалеко от Львова, товарный поезд, в котором ехали моряки, остановился. Машинист сказал, что стоянка ожидается долгая, несколько часов: надо подремонтировать паровоз. Все повыскакивали из вагонов и тут же на путях начали разводить костры, разогревать консервы, варить картошку.
Горностаев, сидя на корточках, подкладывал в костер лучинки, кипятил закоптелый чайник.
Мощно вздыхая и подавая оглушительно громкие гудки, к станции подкатил паровоз, таща за собою несколько новеньких пассажирских вагонов. В чисто вымытых окнах виднелись фигуры военных.
— Возвращаются с парада Победы! — с уважением сказал стоявший около Микешина путевой обходчик. — Самые заслуженные. Герои.
Из вагонов на землю стали спрыгивать пассажиры этого почетного поезда, в парадной форме с золотыми блестящими погонами, увешанные орденами и медалями.
К Горностаеву подошел лейтенант с двумя орденами и несколькими медалями. Он с интересом спросил:
— Откуда?
— Оттуда, — коротко ответил капитан и махнул рукой на запад.
— Как же туда попали?
— Интернированные моряки.
Путевой обходчик услужливо наклонился к лейтенанту, подмигнул и с насмешкой сказал:
— Понятно, товарищ лейтенант. Они оружие сдали. Отсиделись у немцев в тылу, а теперь на готовенькое едут.
— Что? — вскочил Горностаев. — Не понимаешь ничего, так молчал бы! «Оружие!» У нас его вовек не было. Мы — с торгового флота.
— Ладно, говори, — обернулся к лейтенанту путевой обходчик, ища поддержки.
Но глаза офицера смотрели холодно и сурово.
— А ты кто такой, что сразу ярлыки клеишь? — резко спросил он железнодорожника. — Не рано ли? Ничего, ребята. Валите в Москву.
Микешин хотел схватиться с железнодорожником, объяснить ему, как они очутились в Германии, но тот уже исчез под вагонами.
Новенький поезд тронулся. Лейтенант вскочил на подножку и ободряюще улыбнулся.