— И маленьких посылал?
— Маленьких не посылал, а нашего возраста посылал.
Выходим на Неву. Река еще покрыта льдом, но он уже слабый, пористый и местами черный. Протоптанная на ту сторону дорожка залита водой. Здесь уже никто не ходит. Опасно. Переходим мост и оказываемся на Васильевском острове. Это солнечная сторона. Свежий ветерок дует с моря, но здесь он кажется теплее. У стенки набережной стоят суда. Какие-то баркасы и катера, две ободранные серые шхуны «Краб» и «Марс», накренившиеся колесные пароходы и маленький старый транспорт «Правда». Они стоят здесь всю зиму, и мы уже знаем их. И какую необъяснимую притягивающую силу имеют они! Мы готовы смотреть на эти суда часами. Но что это? Впереди высится громадный черный корпус: незнакомого судна.
— Бежим! — командую я, и мы летим по набережной. Напротив Восемнадцатой линии стоит судно, какого мы еще никогда не видали. Черный высокий корпус. Такой высокий, что надо задирать голову, чтобы посмотреть на палубу. Белые надстройки в два ряда, много спасательных шлюпок. С левого борта спущен длинный парадный трап. Высокая труба с широкой красной полосой. На носу большими буквами написано «Трансбалт». На флагштоке — красный флаг.
— Вот это да! Громадина какая! Посмотреть бы его внутри! — восклицает Вовка.
— Не пустят, наверное. Это ведь настоящий пароход. Океанский. Плавает по всему свету. Видишь, сколько шлюпок? — объясняю я с видом знатока. — Спасательные.
— А это не пассажирский?
— Ну, сказал тоже. Стрел-то сколько! Федотыч говорил, что на пассажирских стрел не бывает. Вот бы поплавать на таком! Наняться матросом и уйти в рейс. — Вдруг волна фантазии подхватывает меня. — Слушай, Вовка, а что, если я попробую наняться на этот пароход?
— Кто ж тебя возьмет? А школа? А мама? Ты ведь и не матрос еще, — скептически замечает Кокин.
— Кем угодно наймусь. Мама отпустит. А в школу вернусь. Поплаваю и вернусь.
— Не пустит тебя мать. И не думай.
— Вот поспорим, что пустит. Я ей все объясню.
— Не пустит. Ну давай поспорим. Что, слабо? Давай! — Кокин сбрасывает рукавицу и сует мне руку. Отступать поздно. Спорим. Своей левой рукой Кокин разнимает. — Только смотри не зажиль! — заключает Вовка.
А картины одна заманчивее другой уже проносятся в моей голове. Вот «Трансбалт» уходит в море. Я стою на баке, а Кокин с набережной машет мне рукой…
Довольно мечтать.
— Я думаю, надо узнать, набирают ли на «Трансбалт» матросов, — приступаю я к выполнению намеченного плана.
— Пойдешь на пароход? — восхищенно спрашивает Кокин.
На пароход идти страшно.
— Нет, не пойду. Лучше подождем, когда кто-нибудь выйдет оттуда, тогда и спросим.