«Да, мы были прощены. После того, как мы долго молили об этом и дали королю заложников, чтобы обеспечить нашу лояльность в будущем, Даэрон простил предателей и мятежников». Его голос стал резче. «Я выкупил свою голову ценой жизни дочери. Алисанне было семь, когда они забрали ее в Королевскую Гавань и двадцать, когда она умерла молчаливой сестрой. Однажды я поехал в Королевскую Гавань, чтобы встретиться с ней, а она не смогла даже поговорить с собственным отцом. Королевская милость оказалась отравленным подарком. Даэрон Таргариен оставил мне жизнь, но забрал честь, мечты и гордость». Его руки тряслись, и вино расплескалось по подолу, но старик не обращал внимания. «Мне следовало отправиться со Злым Клинком в изгнание или умереть вместе со своими сыновьями и любимым королем. Это была бы смерть достойная клетчатого льва, ведущего свой род от столь многих гордых лордов и могучих воинов. Милость Даэрона сделала меня ничтожным».
В его сердце черные драконы никогда не умрут, вдруг понял Дунк.
«Милорд?»
Это был голос Эгга. Он пришел как раз тогда, когда сир Юстас говорил о своей смерти. Старый рыцарь заморгал на него, как раньше увидав его. «Да, парень. Что тебе надо?»
«Если позволите… Красная Вдова говорит, что вы бунтовали, чтобы получить ее замок. Это правда или нет?»
«Замок?» он выглядел сбитым с толку. «Колдмоут… Колдмоут был обещан мне Дэйемоном, да, но… это было не из корысти, нет…»
«Тогда почему?» спросил Эгг.
«Почему?» нахмурился сир Юстас.
«Почему вы стали изменником? Если это было не только из-за замка».
Сир Юстас долго смотрел на Эгга прежде, чем ответить. «Ты всего лишь маленький мальчик. Ты не поймешь».
«Ну», сказал он «я попытаюсь».
«Измена… это всего лишь слово. Когда два принца бьются за трон, куда может усесться только один, лорды и простые люди тоже должны выбирать. Когда битва закончится, победители будут объявлены верными и преданными людьми, а проигравшие навечно станут известны, как предатели и мятежники. Такой была моя судьба».
Эгг какое-то время думал. «Да, милорд. Только… король Даэрон был хорошим человеком. Почему вы предпочли Дэйемона?»
«Даэрон…» Сир Юстас с таким презрением произнес это слово, что Дунк понял, что он опьянел. «Даэрон был тощим и сутулым, с небольшим брюшком, которое колыхалось, когда он ходил. Дэйемон держался прямо и гордо, его живот был плоским и твердым, как дубовый щит. И он умел драться. С топором, копьем или цепом он был так же хорош, как любой другой рыцарь, которого я видел, но с мечом он был самим Воином. Когда принц Дэйемон держал в руках Черное Пламя, не было человека способного сравниться с ним… ни Ульрик Дейн с Зарей, ни даже Рыцарь-Дракон с его Темной Сестрой».