— Ну, рассказывай. Что это вы там открыли, я не очень поняла. Плазму какую-то.
— Да.
— Так ты у нас ученый?
— Ну, это громко сказано.
— Мне нравится твоя скромность. Это хорошее качество, — похвалила тетка. — Тебе сколько лет?
— Тридцать семь.
— Маму звали Натальей?
— Нет, Софьей, — насторожился Виктор Семенович.
— Погоди, как же так? Софья? Ага, правильно, — вычислила тетка. — Наталья была первая, потом Соня…
— Какая первая? Вы что-то путаете.
— Первая жена твоего отца — Наталья, — упрямо подтвердила тетка. — Твой отец был женат дважды, может быть, ты этого не знаешь. Жили вы где, в Орле?
— В Курске.
— Да, я их всегда путаю… А обо мне ты не слышал, родители не говорили? Тетя Маня и дядя Сергей из Ташкента. Сергей Андреевич, мой покойный муж, твой дядя!.. Будь добр, открой этот ящик. Вот за твоей спиной. Отодвинься чуть-чуть.
Виктор Семенович отодвинулся; за спиной у него оказался маленький письменный стол с ящиком. Ящик был сплошь забит письмами.
— Достань, достань, — сказала тетка. — Вытаскивай все. Это, видишь, я веду переписку, у нас с тобой много родни, ты даже не знаешь, наверно. Там бумага внизу. Нашел? И ручка… Вот, смотри!
И тетка, вновь надев очки и вооружившись ручкой, начала чертить.
— Что это? — удивился Виктор Семенович.
— Дерево. Генеалогическое. Значит, так, смотри: у нас был общий дед — у меня и у твоего отца. Аржанников Гавриил Прокофьевич. Странно, что ты не знаешь. Вот это дед. — Тетка нарисовала кружок. — Здесь, рядом с ним, бабка, Феофила. Какие были имена! И фамилия хорошая, редкая. Был бы ты, скажем, Петров или Сергеев — как тебя найдешь! А Аржанниковых в Москве сравнительно не так много. Я звонила па телевидение — мы, говорят, таких справок не даем. Я говорю: в программе «Время» показывали моего племянника. «Не знаем, не знаем». Ну, я их все-таки доканала! Вот смотри: здесь, значит, три сына и две доче-ри. Сын Михаил. — Тетка провела линию, увенчав ее новым кружком. — Твой прямой дед. Понял? Он служил у Буденного, между прочим. Женился. Татьяна, вот она. Твоя бабушка. Помнишь ее, нет?
— Смутно, — признался Виктор Семенович.
— Ты что смотришь на часы? Некогда?
— Да, немножко.
— А ты не пьешь? — вдруг спросила тетка.
— Нет.
— Это хорошо. Сергей Андреевич, дядя твой, мой муж, был непримиримый враг пьянства. И курения тоже. Ты, надеюсь, не куришь?
— Курю.
— Вот это плохо. Но у меня ты курить не будешь, мы условимся. Это скверная привычка. Так считал Сергей Андреевич. У нас всегда бывали студенты, его ученики, и никто не курил… А это что у тебя на шее?
— Где? — испугался Виктор Семенович. — Родинка, наверно.