Иногда возникают… казусы. Например, строптивый узник в первый день не отдает назад корзинку, в которой спускались хлеб и вода. Ну а ему в придачу оставляют все его достижения (в бадье), а на следующий день не выдают рациона… Не знаю, о таком я только читал… Верится с трудом. Если честно… Вообще истории о таких или похожих тюрьмах в литературе частенько упоминаются, начиная от берущего за душу «колодца» По или «Черного замка Ольшанского» Короткевича, заканчивая комичным «Что сказал покойник», где героиня выбирается из аналогичной тюрьмы с помощью пластмассового крючка для вязания. Ну-ну. Может, замок Шомон и был построен на известняке, но моя-то крепость стояла на базальтовой скале, так что для побега из моей тюрьмы нужен минимум отбойный молоток и мускулистая бригада строителей.
– И сколько они там сидят?
– Десять дней.
– Чудесно. – Я говорил вполне искренне. – Думаю, они достаточно созрели для беседы.
Шрам кивнул и ушел за пленниками. Десять дней в кромешной темноте, оглушительной тишине и на голодном пайке учат жизни лучше любых проповедей. Если только вы не сойдете с ума или не поубиваете друг друга. В тесном замкнутом пространстве происходят странные вещи, которые трудно понять и еще труднее объяснить. Разное случается.
Их привели. Тихих. Бледных. Голодных. Напуганных… Хорошо.
Ни тени былой уверенности в собственном превосходстве. Ни остатка убежденности в собственном благополучии. Никаких высоких материй… Очень хорошо.
Далеко позади остались истерики, плач, вопли, ругань, бурчание, причитания… Замечательно!
Может, с самого начала так следовало сделать? И чего я, спрашивается, их уговаривал, убеждал? Что интересно – их и пальцем ведь не коснулись. Можно сказать, они провели десять дней в самом безопасном месте, которое только можно представить… Ну ладно, ерничаю. И все-таки…
Их выстроили полукругом в центре зала. За спиной у каждого по два мордоворота, один вид которых отбивает любое желание острить или совершать лишние телодвижения, хотя, судя по их виду, все это осталось в далеком прошлом.
Пауза затягивалась. Я не спешил начинать беседу, просто молча потягивал свой сок из кубка и изучал их со спокойным безразличием. Они просто молчали, хотя каждый думал о своем. От проблесков надежды – до глубокого отчаяния смертника. Похоже, открывать бал предстоит все-таки мне.
– Ну и дальше что? – задал я свой самый излюбленный вопрос, который всегда ставит в тупик всех моих приближенных, да и просто знакомых. Ответом мне стали еще больший испуг и выпучивание глаз. Когда мои гости поняли, что от них все же ожидается хоть какой-то ответ, храбрая предводительница восстания сглотнула и начала говорить: