— Этот Лес Себринг, кажется, отличный парень, — сказала Лула, когда мы возвращались к моему «Си Ар-Ви». — Готова поспорить, что он даже не делал это с домашней скотиной.
Лула намекала на кузена Винни, про которого ходили слухи, что однажды он состоял в романтических отношениях с уткой. Слухи эти никогда официально не были подтверждены или опровергнуты.
— Что сейчас? — поинтересовалась Лула. — Что там дальше по списку?
Было самое начало одиннадцатого. Время ланча. Бар-гриль Содера «Окоп» должен быть открыт.
— Дальше навестим Стивена Содера, — ответила я. — Наверно, напрасно время потеряем, но нам ведь все равно что-то нужно сделать.
— Типа сунуть нос во все щели, — согласилась Лула.
Бар Содера находился неподалеку от конторы Себринга. Он приткнулся между «Бытовыми приборами со скидкой Кармайна» и тату-салоном. Дверь в «Окоп» была открыта. Внутри в этот час было темно и безлюдно. Все же две души сюда забрели и теперь маялись за полированной деревянной стойкой.
— Бывала я здесь прежде, — вспомнила Лула. — Хорошее местечко. Неплохие бургеры. И если прийти пораньше, когда масло еще не прогорклое, то и луковые колечки тоже ничего.
Мы ступили внутрь и помедлили, пока глаза привыкали к полумраку. За стойкой торчал Содер. Он увидел, как мы вошли, и кивнул, здороваясь. Ростом он был футов шесть. Коренасто скроен. Рыжевато-блондинистые волосы. Голубые глаза. Кожа, как у рыжих. И вид такой, словно он потреблял слишком много своего же пива.
Мы приперлись к стойке, и он подгреб к нам.
— Стефани Плам, — произнес он. — Давно не виделись. Как дела?
— Мейбл беспокоится за Энни. Я обещала ей поспрашивать.
— Скорей всего переживает, что потеряет свою развалину.
— Дом она не потеряет. У нее есть деньги, чтобы покрыть залог.
Иногда я привираю. Просто, чтобы не потерять сноровку. Единственное умение в профессии охотника за головами, в котором я настоящий мастер.
— Какая досада, — посетовал Содер. — Хотелось бы мне посмотреть, как она будет сидеть на тротуаре. Вся их семейка — просто ходячая катастрофа.
— Так ты думаешь, Эвелин и Энни сбежали?
— Я точно знаю. Она оставила мне гребаное письмо. Я пошел туда забрать этого ребенка, а там письмо на кухонной стойке.
— А что в письме?
— Там говорилось, что она смывается, и что мне никогда больше не видать этого ребенка.
— Наверно, она тебя не очень-то любила, а? — заметила Лула.
— Она дура, — заявил Содер. — Пьянчужка и дура. Утром встанет и не знает, на какую пуговицу застегнуть кофту. Надеюсь, вы отыщете этого ребенка, а то Эвелин не способна о ней позаботиться.