— Мы вроде уже не мальчики.
— А она говорит: он все равно ваш младший братишка, он всегда будет вашим младшим братишкой.
Взгляните на меня — как мне надоела эта погрузочная платформа; как мне надоел этот снежный час.
— А я ей говорю: это уж как он сам захочет.
— Мудацкий священный агнец.
Я выставил ладони, как бы сдаваясь, и попятился, не сводя с них глаз, пока не добрался до края здания.
— Куда ты, девонька?
— Далеко собрался?
Я завернул за угол и двинулся вниз по наклонной тропке, уходя от их насмешек. Они кричали мне вдогонку, ставя после моего имени злой вопросительный знак. Их голоса в темном холодном воздухе раскатывались оглушительно, они налетали на меня сзади, как волны.
Манни и Джоэл кричали, вопили, зубоскалили, и деревья вторили им эхом.
Хрен с ними, пусть гавкают.
Может, это и правда. Может, я и правда один такой на свете.
Поздно ночью
Я скользнул на дорогу и прошел три мили до автобусной станции. Снег падал легко и стремительно, и, оглядываясь, я видел, что мои следы тут же заносило. Я и раньше это проделывал тайком от них, целью была мужская уборная на станции. Это-то они во мне и чуяли.
Я сошел с дороги на тропинку, протоптанную сквозь живую изгородь. Тропинка прямиком вела на зады автобусной станции. Если парковочная площадка там хорошо заполнена, я могу пройти через изгородь и потом пробраться к уборной между двумя автобусами незамеченным. Никто мне этого не объяснял; я сам постепенно, параноидально пришел к этому способу. Неделю за неделей прокрадывался на станцию, скрытно, нерешительно. Там прятался в кабинках, подглядывал в щели. Мыл и мыл руки над раковиной, неспособный отвечать на откровенные взгляды в зеркало. Я не знал, как дать понять этим мужчинам, что я готов. Ближе всего я подошел к этому с мужчиной, который взял меня за подбородок, поднял мое лицо кверху, чтобы встретиться со мной глазами, и сказал, что я славный мальчонка.
— Ты славный мальчонка, — повторил он. — А теперь вали отсюда на хер.
Но этой ночью на площадке стоял только один автобус. Шофер, который сидел внутри, заметил меня, нажал кнопку, и дверь открылась, громко и коротко пыхнув сжатым воздухом.
— В Нью-Йорк?
Я показал на здание.
— Мне надо отлить.
— Туда не попадешь. Время неподходящее.
— Почему?
Шофер, не отвечая мне, смотрел на падающие хлопья. На нем была униформа: синие синтетические слаксы и синий шерстяной джемпер с вышитым на кармане логотипом автобусной компании. Мужчина средних лет, плотный такой, пальцы большие, толстые — одним из них он показал вперед, через ветровое стекло.