— В такси! — скомандовал Аксель и первым прыгнул в машину, стоявшую у обочины. Остальные кучей ввалились на заднее сиденье, и Аксель бросил шоферу: — Поезжайте! И быстрее, если можно!
Шофер невозмутимо обернулся к возбужденным пассажирам и выжидательно молчал.
Преследовательница была уже в нескольких шагах.
— Что же вы не едете! — отчаянно взмолилась Поппи.
— Да я не знаю куда!
— О! — простонала Лизелотта, лихорадочно пытаясь припомнить хоть какой-нибудь адрес в этом чужом городе. — Олимпия… Башня Олимпия! Или что-то в этом роде.
Шофер дал задний ход, чтобы развернуться, и в этот момент преследовательница схватилась за ручку дверцы. Шофер нажал на акселератор, машина рванулась с места, а девушка в бессильной ярости затопала ногами, как капризный ребенок.
Оглядываясь назад, Лило спросила у Акселя:
— Чего ей от тебя надо? И что вообще произошло?
Аксель все еще не мог прийти в себя и только бормотал:
— Они кого-то хотят застрелить. Там один катался на водных лыжах, а она примеривалась, откуда лучше стрелять, чтобы вернее попасть. Только не знаю в кого.
— Что? — прошептала Поппи: ее голос сел от испуга. — Они замышляют убийство, и ты все слышал? Теперь ты опасен для них.
Аксель это и сам знал. Он беспомощно повторял:
— Что же теперь будет?
Лило попыталась его успокоить:
— Да не бойся! Эта кукла понятия не имеет, где тебя искать. Мюнхен, слава богу, большой город, очень большой. Главное — сбить их со следа.
Доминик же воспринимал всю эту историю как простое недоразумение. Поэтому он небрежно сказал:
— Тебе все это могло померещиться. Видно, принял пару кружек пива на Воздвиженье.
Шофер как истинный баварец не мог оставаться в стороне и вмешался в разговор:
— В июле не может быть Воздвиженья. Только в октябре, ну в крайнем случае в сентябре. И кроме того, детям не полагается пить пиво, дети должны пить молоко.
— Молоко, конечно, полезнее, — рассеянно бормотал Аксель, все еще переживая услышанное и не вникая в смысл разговора.
— Пятачок мне рассказывал, что на Воздвиженье люди выпивают пять миллионов кружек пива. А под пиво поглощается шестьсот тысяч кур и семьдесят два барана. Вот так здесь празднуют, — сказала Лило.
— Семьдесят два барана, целиком? — усомнился Доминик.
— Разумеется, разделанных на порции, — буркнул Аксель.
Шофер высадил их у высокой башни с рестораном наверху. Раз уж здесь оказались, то решили подняться наверх. В кафе они взяли по кока-коле и потягивали прохладный напиток через соломинки, глядя сверху на громадную крышу. Она отливала серебром, а предвечернее солнце бросало на нее красноватый отсвет.