Ничего не выходило. Фокс не мог разглядеть ни себя, ни человека, который дождливым воскресным утром убивал его на тротуаре в нескольких шагах от площади.
Потом все заволокло красной, словно кровавой, пеленой. Фокс видел только собственную смерть.
Хватка на горле внезапно ослабла, неимоверная тяжесть, давившая на грудь, исчезла. Фокс перевернулся, содрогаясь от рвотных спазмов. Ему показалось, что он слышит крик, но в ушах стоял оглушительный рев сотен клаксонов. Он сплюнул кровь.
—Фокс! Фокс! О'Делл!
Перед глазами всплыло чье-то лицо. Фокс лежал поперек тротуара, и холодные капли дождя падали ему на лицо, принося облегчение. Сосредоточившись, он узнал в размытом изображении начальника полиции Уэйна Хоубейкера.
—Не двигайся, — сказал Уэйн. — Я вызову «Скорую».
Жив, подумал Фокс. Хотя красная пелена все еще плавала перед глазами.
—Нет, подожди. — Хриплым голосом выдавил из себя Фокс и с трудом сел. — Не нужно «Скорой».
—Тебе здорово досталось.
Один глаз у Фокса заплыл и не открывался, но взгляд второго он сумел сфокусировать на Уэйне.
—Ничего со мной не станется. Где Блок?
—В наручниках, на заднем сиденье моей машины. Черт возьми, Фокс, мне пришлось его вырубить, чтобы оторвать от тебя. Что тут произошло?
Фокс вытер кровь с губ.
—Спроси Нэппера.
—А он тут при чем?
—Именно он довел Блока до белого каления, заставил думать, что я сплю с Шелли. — Фокс с трудом выдохнул. Такое ощущение, что в горло насыпали толченое стекло. — Ладно, это неважно. Лгать идиоту не преступление, правда?
Уэйн помолчал.
—Давай хотя бы позвоню пожарным, пусть пришлют парамедиков, чтобы тебя посмотрели.
—Не нужно. — Фокс уперся окровавленной рукой о тротуар. Бессильный гнев в его душе смешивался с болью. — Не хочу.
—Я арестую Блока. Потом, когда сможешь, ты должен прийти и написать заявление о нападении.
Фокс кивнул. Скорее, попытка убийства, но нападение тоже сойдет.
—Давай помогу сесть на переднее сиденье. Я отвезу тебя, куда скажешь.
—Езжай. Сам доберусь.
Уэйн провел ладонью по ежику седеющих мокрых волос.
—Ради всего святого, Фокс, ты хочешь, чтобы я бросил тебя тут, на тротуаре, избитого и окровавленного?
Фокс снова сфокусировал на нем взгляд здорового глаза.
—Ты же меня знаешь, шеф. На мне все быстро заживает.
В глазах Уэйна мелькнули понимание и сочувствие.
—Дождусь, пока ты встанешь. Я не уеду, пока не буду точно знать, что ты можешь стоять и идти.
Он смог, хотя каждый дюйм его тела кричал от боли. Три сломанных ребра, подумал Фокс. Он уже чувствовал, как срастаются кости, и боль была невыносимой.
—Запри его. Я приду, как только очухаюсь.