- Сержант Василь Ковальчук.
- Вася, один человек может незаметно залезть в машину через водительскую дверь. Мост сейчас кончится, давай быстрее.
- Не можу, за одного, десятьох хлопцив поростриливают. Дякую за харч.
Ну что ты тут сделаешь? Вот такая, правда жизни, за одного десять. И ведь знаешь, что из этих десяти восемь всё равно погибнут, но как объяснить? Не хочет сержант шкуру свою, за счёт других спасти. Понимает, что "Жизнь - копейка", но душа-то бесценна. Машина дёрнулась, обдав выхлопным дымом красноармейцев, и поехала вперёд.
На КПП мы снова встретили Дорфмана. Судя по его помятому лицу, ночка выпала ему с происшествиями, посему унтер утратил вежливость, отчитывая солдата с письмом в руке. Из всего сказанного, можно было понять, что солдат неизлечим, имеет серьёзные наследственные заболевания, связанные с профессиональной деятельностью его матери и сифилитика отца, мерзкого французишки-клошара. Заметив нас, Дорфман крикнул в лицо солдату: "У тебя есть пять минут" и, изобразив на лице подобие улыбки, поздоровался с Дистергефтом.
- Простите, герр профессор, обещанный бензин сейчас принесут. Ночью русские устроили налёт, тут такое творилось, словами не передать.
- А что случилось? - невинно поинтересовался Клаусович.
- Что случилось? Оказывается, здание штаба было заминировано. Мы всё это время, пока были здесь, жили на пороховой бочке. Мерзавцы сапёры только сейчас обнаружили ещё две мины в столовой и казарме. Чудо, что они не взорвались.
- Сочувствую, главное, что вы живы.
- Да, мне повезло, а вот лейтенанту и пятерым орлам Геринга - нет. Зато охрана аэродрома сумела поймать русского лётчика. Представляете, когда его окружили, эта скотина подняла руки вверх, и стоило нашим ребятам подойти к нему, как он взорвал себя гранатой. Русского разнесло на куски, а вместе с ним погиб Вилли и Гуго.
- А с чего вы взяли, что это был лётчик?
- На нём был шлем с наушниками. Ребята, кто выжил, говорили … ну, наконец-то, забирайте бензин герр профессор. Солдат, которого совсем недавно отчитывали, принёс две канистры.
- Скажите, фельдфебель, ой, никак не могу привыкнуть, а моя посылка? Надеюсь, эти несчастья не отразятся на отправке почты? Унтер помрачнел.
- Я так понял, лейтенант оставил вашу посылку у себя. Сейчас на том месте огромная воронка. Ничего не осталось. Мне очень жаль, поймите, никто не ожидал, что такое случится. Если хотите, я поищу. Знаете, бывает, что взрывом отбрасывает … хотя, тогда даже земля вздрогнула.
Попрощавшись, Петер Клаусович сел в машину. После того, как мы выехали из Шаталово, Дистергефт стал рассуждать вслух: