— Это был страшно сонный и скучный городишко, Анна, — задумчиво сказал он, когда она принесла заказ. — Но он пробудился, когда сюда приехал Пит Конниган.
— Это уж точно, — согласилась хозяйка.
— Но, — продолжал Ролинз, — с тех пор, как Пита убили в этой погоне…
— Дела снова пошли скучно, — усмехнулась «Большая Анна».
— Ага-а… Скучно, Анна… — Ролинз подмигнул и улыбнулся мудрой улыбкой. — Но когда под поверхностью все еще булькает глубинное течение зла и насилия, так и жди, что закипит!
— Опять ты со своими книжными словечками, — пожала плечами Анна. — Что бы тебе не говорить по-простому, Нат, чтоб человек мог сообразить, про что ты там болтаешь?
— Попомни мои слова, — горячо зашептал Ролинз. — Мы еще увидим финал дела Коннигана. Ты хорошо разглядела брата?
— Этот длинный омбре — Барт? Будь уверен, я его разглядела! Красавчик-парень! В точности как его малыш братец, я бы сказала.
— В чем-то — может быть, — нахмурился Ролинз. — В другом — нет. Как ты думаешь, Анна, Пит был крутой парень?
— Ого! Здорово крутой.
— Так вот, бьюсь об заклад, что этот приятель — еще круче. И у него есть мозги, Анна!
— А разве не у каждого есть мозги?
— Не такие, как у Барта Коннигана. Барт уже думает — вертит в мыслях всю эту грязную историю то туда, то сюда. Я это вижу. И знаешь что, Анна? Он вовсе не удовлетворен. Он подозревает, что тут не обошлось без какого-то жульнического крючкотворства.
— Крю — чего? — захлопала глазами Анна.
— Ладно, всё, — вздохнул Ролинз. — Все.
«Универсальный магазин» вдовы Кит, на взгляд Барта, выглядел довольно убого по сравнению с более крупными торговыми заведениями города. Но все же выходящие на улицу витрины были со вкусом оформлены имеющимися в продаже товарами, внутри магазинчик был чистенький, прибранный, полы аккуратно подметены. Он зашел внутрь, оперся локтем о прилавок и принялся сворачивать послеобеденную сигарету. У дальнего конца прилавка красивая темноволосая женщина, лет на пять моложе него, разгоряченно спорила о чем-то с маленькой девочкой. Барту потребовалось заметное усилие, чтобы оторвать глаза от лица женщины и посмотреть на ребенка.
Для своих лет дочь Лорэйн Кит была довольно маленькой, но то, чего она недобрала в дюймах, с лихвой возмещалось темпераментом. Начиная с макушки, поросшей похожими на паклю лохмами, и кончая каблуками махоньких башмачков Дженни-Мей. Кит была исступленной бунтовщицей. Она бунтовала, как отметил Барт, и в данный момент. Мать напоминала ей, что она только что съела отличный обед и что на ужин ее ожидает Двойная порция яблочного пирога, а вот между обедом и ужином все порядочные и послушные дети должны быть в школе. Если Дженни-Мей опоздает на дневные уроки, то Дженни-Мей попадет в немилость к учительнице, — а от этого у мамы просто сердце разорвется…